Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

сельский специалист по народной медицине. Известный на всю
округу костоправ была - сустав у кого выбит, радикулит согнул -
с других сёл и городов к ней приезжали. И корову, если пропадало
молоко, лечила. Бывало, пожалуешься: «Бабушка, голова болит».
«Сейчас, детка». Погладит, помассирует и действительно, как рукой
снимет. По гинекологической части постоянно обращались: роды
принять, аборт провести...
Мама свекровь попросила, чтобы та что-то сделала.
- И вправду, зачем тебе это, - без раздумий согласилась бабушка
остановить счёт внуков, - четверых хватит.
Пожалела сына, пожалела невестку и, можно сказать, медикаментозный
аборт провела. С привлечением каустика, мыла и ещё
чего-то смягчающего. Манипуляции сделала и говорит маме:
- Будут схватки, как полагается, будут роды, но не беспокойся:
ребёнок родится мёртвым.
Бабушка для внучки отравы не пожалела... Шрам у меня на шее
вот уже шестьдесят пять лет, задница в ш рамах...
Начались обещанные роды. Бабушка Вера приняла ребёнка,
шлёпнула по мягкому месту, полсела детворы за свою жизнь приняла,
рука автоматически шлёпнула, хотя была уверена повитуха - не
тот случай. Я как заору...
Не ждали меня, убивали меня... Папа тоже - мама его спрашивала
- не обрадовался пополнению семьи, разрешил аборт. Никому
не была нужна.
Бабушка говорит:
- Назовём её Верой.
Мама против:
- Зачем? Я Вера, вы Вера, и ещё одна?
- Не в честь тебя, а в честь меня. Скажу тебе, давно знаю, но
молчала, сейчас скажу: ты, Вера, проживёшь мало, а я буду жить
долго. И она долго.
Двадцать два года мама, родив меня, прожила. В шестьдесят два
была цветущей женщиной. Средней комплекции, лицо гладенькое,
ни за что не скажешь - женщина на седьмом десятке, две толстых
косы до пояса. Во время болезни мама, как ей ни было жалко эту
гордость и красоту, сама предложила обрезать косы. Ухаживать за
ними не могла. Обременять ещё и этим никого не хотела. Волосы как
смоль чёрные, и ни одной сединки. Тогда в моду шиньоны входили.