Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

- Ты-то, з о л о т о й м о й внучок, - смеялась бабушка в ответ на теорию
Дарвина, - точно от обезьянки произошёл, - такой непочётник,
бабушку не уважашь ни на полстолечко!
И норовила сграбастать внука, прижать к себе ещё сильными
руками. Кирилл вырывался... Итоги безрезультатного спора злили,
одно утешенье - что с тёмной бабушки возьмёшь? Всего три класса
церковно-приходской школы. И хоть знала наизусть бессчетное количество
стихов из детства, да разве этим образование заменишь?
Сложнее получалось со вторым оппонентом, коим выступала
Касиния Петровна. Сначала мать водила Кирилла к Касинии
Петровне за руку, потом лет до двенадцати он бегал туда по своей
воле. У Касинии Петровны в комнате стоял, упираясь в потолок,
огромный, бездонный шкаф с книгами. Они теснились на полках в
четыре ряда. Кирилл зарывался в это богатство и часами мог просиживать
на полу, перелистывая выуженные из чрева шкафа тома.
Касиния Петровна - неболыненькая, грузная, крепкой кости,
по причине болезни ног ходила этаким маятником, на каждом шаге
бросало то вправо, то влево. В очках глаза её казались жутковато
большими. Всегда на голове аккуратно повязанный платочек. Голос
чистый. С ней Кирилл тоже вёл взрослые разговоры на мировоззренческую
тематику. Собственно, разговорами это трудно назвать.
В отличие от диспутов с бабушкой Авдотьей, здесь инициатором
выступала Касиния Петровна. Могла задать вопрос, а потом сама
отвечала.
От неё Кирилл с удивлением узнал, - тогда только-только
ворвалась в жизнь эра космонавтики с первыми спутниками и людьми
на околоземной орбите, - оказывается, Константин Эдуардович
Циолковский вовсе не при советской власти написал свои основные
труды по космонавтике. Революция вовсе не при чём.
Кирилл-то считал: до советской власти царило мракобесие и угнетение
свободной мысли.
Он и к этой бабушке внутренне относился свысока. Ну, что она,
древняя, может понимать в прогрессе? Но возражать было трудно,
она доказывала с книжкой в руках. И тянуло слушать её крамолу.
Касиния Петровна говорила то, что не звучало в школе, по радио,
говорила, как это ни злило самолюбивого Кирилла, убедительно. Не
читала нравоучительных лекций, а, получается, скупыми порциями
питала его пытливый ум новыми знаниями.