Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

папа, я в эти игры не играю». Представляешь? Я и сам на его примере
меньше стал прикладываться. Честное слово! Пиво он вообще иначе
как мочой конской не называл. Почему она и зацепилась за него. Как
Витя из армии пришёл, она быстренько ему дала, ей-то не впервой,
а потом: «Я беременная». Витя - парень честный. А ж или... Могла
в стельку напиться. Ему звонят, он едет за ней. Просил Витю: «Бросай
ты её, бросай!» Как чувствовал, до добра не доведёт. Дочка у них
Ксюшенька. Славная девочка, на будущий год в школу. «Папа, - Витя,
бывало, скажет, - если разведёмся, Ксюша пропадёт». Этой стерве
убийство по неосторожности присудили... Какая неосторожность?
Она специально ударила ножом... И сбежала... Он кровью истёк...
А в суде наплела всякого вранья... Я подозреваю, чернозадый адвоката
нашёл... Машину быстро продала, на неё была записана...
Витьки нет, а эта скотина даже срок не получила. Помоги, Артур,
правду найти... Я заплачу, свою машину продам, чтоб её посадить...
Такого парня угробила! И даже не сядет! Витя у меня один был. Дочь
в пять лет умерла от менингита... И Витя чуть в тринадцать лет не
умер. У него лопнул аппендицит, а коновалы со «скорой» не понял
и ... Потом его еле вытащ или...
Артур прижал к уху трубку, поставил кофе на огонь...
Не мог он представить Бяшку пятидесятилетним мужиком. Того
вечно остриженного наголо (стригла ручной машинкой мать, других
причёсок, кроме «нуля», в её парикмахерском арсенале не было) со
шкодными глазками подростка, всегда готового на пакость...
В соседнем доме жила Лидка Ермакова, звали её Фома. В раннем
пионерском возрасте Фома отличалась завидной ловкостью
при воровстве конфет, это когда кто-то из пацанов вырезал «окошечко»
в витрине магазина. Фома шуровала крючком так быстро,
что за пару-тройку минут могла полкилограмма шоколадной
«Ласточки» или «Весны» вытащить. В тринадцать лет Фома бросила
воровской способ зарабатывания конфет. К тому времени
она вполне сформировалась. Крупнотелая, со столбообразными
ногами, басовитым голосом. Мать её постоянно принимала у себя
мужиков. Фома пошла по аналогичной дорожке. И как мать - не
задаром. Начала тайком, пока матери нет, пускать к себе охочую до
её телес пацанву.
Артура тянуло слушать разговоры «про это», хотя понимал: нехорошо,
стыдно, грязно. Бяшка несколько раз подбивал, он пред­