Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

бедную мать положиться на волю Божию. Смерть избавит её ребёнка
от страданий, что уготованы ему, если останется жить. Мать не хотела
ничего слышать о далёком будущем, она желала одного - исцеления
сына. Готова принять любые муки, лишь бы Кони выздоровел. И тогда
ей было предложено увидеть будущее сына. Она будто шла по коридору
и заглядывала в комнаты. Вот первая со спящим розовощёким
сыном, дышит ровно, без пугающих хрипов. В другой комнате он уже
подросток-гимназист, сидит за столом с книжками. Затем - юноша,
потом на военной службе... Красивый, сильный, сердце матери радостно
бьётся в гордости за чадо... Наконец предпоследняя комната.
Кондратий среди незнакомых людей. Их много. Кто-то сидит, кто-то
в нетерпении вскочил с кресла... Они возбуждены спором, сын горячо
говорит... Истаяла эта картина, и голос, который вёл от комнаты
к комнате, грозно предупредил, если мать заглянет в последнюю,
то переступит границу невозврата, после которой ничего не сможет
изменить в страшной судьбе сына. Лучше остановиться сейчас, покориться
воле Всеведущего, не просить жизни ребёнку. Он умрёт, но
его ангельская душа уйдёт на небо. Мать не послушалась... И о ужас!
Увидела эшафот, палача, виселицу с сыном...
Утром доктор был поражён - умирающий ребёнок выздоровел
совершенно. Никаких предсмертных хрипов, чистое дыхание... Он
спал, как в первой комнате из сна матери - этакий розовощёкий
бутуз...
Владислав с серьёзным лицом выслушал рассказ.
- Мало ли по какой причине Бог не даёт детей, - Анна Сергеевна
считала, что своим поучением настраивает Владислава на упорную
молитвенную работу, - может, вам надо усилить молитву. А может,
усыновить, осчастливить чужого ребёночка. Или совершать какието
другие добрые дела. Поэтому не забывайте говорить в молитве:
«Твоя воля, Господи, но не моя». А там как Бог даст.
Если Владислав приходил не в дежурство Анны Сергеевны, ей
непременно докладывали: «Твой артист был!» Анна Сергеевна имела
неосторожность однажды сказать своей сменщице, что Владислав
похож на артиста из французского фильма, после чего работающие в
церкви женщины тут же окрестили его соответствующим образом...
Миновало больше полугода. Однажды, только-только начался
Великий пост, читали канон Андрея Критского, Владислав пришёл
с таинственным лицом: