Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

бус услышал. Он невдалеке выбивал половики. «А ну повтори», -
подошёл к Бяшке. Бяшка растерялся... «Я повторю!» - с блатной
улыбочкой поднялся с лавочки Хохляндия. И развил Бяшкину тему
в ещё более грязных выражениях... Толя бил профессионально, по
печени, по скулам, Хохляндия слабо пытался закрываться, но снова
и снова летел на землю. Упрямо вскакивал и мешком падал... Раз на
четвёртый остался лежать в нокауте, больше не в силах подставляться
под каменные кулаки. Толик собрал половики и ушёл. Брат Бяшки
Лёнька, державший мазу во дворе, - он наблюдал за избиением
с балкона - спустился к пацанве и добавил унижений поверженному.
Хохляндия, одыбавшись, начал грозиться: «Прирежу!» Но Лёнька
обрубил: «Не вздумай на него прыгать, если сесть не хочешь...
Не говни, где живёшь». А Бяшку щёлкнул по носу: «Держи язык за
зубами...» Бяшкин нос тут же потёк...
Лёньке была уготована по жизни роль рецидивиста. Шпану он
держал в кулаке и у приблатнённых ровесников был, как во дворе
говорили, в уваженке. С улыбочкой, сузив глаза, повторял: «Раньше
сядем, раньше выйдем, но торопиться не будем!» Со взрослыми
во дворе держался ровно, вежливо, не грубил. Был крепко сложен,
летом любил, поигрывая шарами мускулов, походить по двору в
майке. Бяшка говорил, что брат не расстаётся с откидным ножом.
Однажды Лёнька недели две ходил со смешной повязкой на лице.
Она шла от подбородка (забавно увеличенного ватой с лекарством)
к ушам. «Чирей! - смеялся Лёнька. - Но лучше здесь, чем на жопе.
На морде не сидеть». «Чирей» оставил после себя длинный шрам по
низу подбородка. Кто-то целил ножом Лёньке в горло.
Не стал Лёнька рецидивистом... У него была роскошная собачья
шапка, из-за неё, может, и не стал. Ехал из Нефтяников в трамвае,
вдруг на одной остановке с Лёньки сорвали шапку. Грабитель, хлюпик
в фуфайке, прыгнул с добычей из вагона, разъярённый Лёнька
ринулся следом, догнал, готов был порезать на лоскуты наглеца... Да
хлюпик работал с хорошим прикрытием... Лёньку изметелили так,
что он месяц лежал в больнице, вышел оттуда присмиревшим, замкнулся,
устроился работать на завод... Потом говорили, ходку одну
короткую он всё-таки сделал в лагерь, но не больше...
Артур не был полноправным членом дворовой компании и не
стремился в таковые. В отличие от большинства, он хорошо учился,
в школе ходил в передовиках. Тогда как компания не гнушалась