Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

младше Груши, дом под железной крышей. Василий повёл к ней дочь.
«Зачем?» - спрашивала по дороге Полина. «Пошли-пошли, хорошая
женщина, - не раскрывал раньше времени задуманного отец, -
посидим, поговорим».
Но когда спросил по пути домой: «Нравится такая мама?», Полина
встала на сторону мачехи: «Нет!» И привела много доводов
в её защиту. «Папа, погибни ты на фронте, она бы нас не бросила.
Я уверена».
Пойти наперекор дочери Василий не смог.
Окончила Полина педучилище на одни «пятёрки». Прекрасно
читала со сцены прозу... Маленького роста, толстая коса до пояса;
если сцена была большой и глубокой, в первые мгновения, когда Полина
появлялась на ней, казалось, куда же ты вышла, крохотулечка?
Но девушка произносила одну фразу, вторую, и зал заворожённо замирал.
Будто она читает не Пушкина, Толстого или Горького, а начинает,
волнуясь, рассказывать самое сокровенное о себе. Слова,
заряженные энергией выразительного грудного голоса, обретали
объём, вкус, цвет... Полина получала на конкурсах грамоты, отрезы
на платья.
В пединститут её брали без экзаменов. Мачеха постановила:
«Нет! Кто вас будет кормить? Иди работать!» И отец в защиту дочери
ничего не сказал.
В семнадцать лет Полина пошла учительствовать. Первые годы
ходила в школу за Волгу. Летом лодочная переправа, зимой - пешком
по льду. Не раз тонула - проваливалась в полыньи, переворачивалась
в большую волну лодка. Вытаскивали за длинные, густые, с
каштановым отливом волосы. Дети её любили, и она работу с ними.
Но планы, тетради... Повторяла за Пушкиным: «Ох, лето красное!
любил бы я тебя, когда б не зной, да пыль, да комары, да мухи...»
Не будь семьи, пропадала бы в школе с утра до вечера. Да и с семьёй
пропадала - постоянно вела кружки: поэтические, драматические,
художественного чтения. Благо, муж в ней души не чаял.
Как-то раз, уже своя дочь Полины поступила в институт, покажется
ей, что мачеха хочет покаяться за свой крутой нрав, за прошлое:
«Окончи институт, ты, Поля, стала бы, наверное, большим человеком,
но не могла тебя отправить, не могла...» - «Что уж старое
поминать. Знать, так на роду написано...» - оборвёт разговор Полина.
«А мамой ты, Поля, меня так и не назвала, - посетует Груша. -