Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

понос. Всю дорогу промучилась. Перед людьми стыдно, то и дело
прошу остановиться. Рано утром попала домой. Из меня льётся и
льётся. Я на унитазе, муж с тазиком передо мной, ругается: «Не надо
было ездить! Говорил тебе! Не послушалась!»
Всё из меня вышло, и я уснула беспробудно. Трупом упала. День
сплю, ночь. Сутки проходят, не просыпаюсь. Вторые идут, я такая
ж е... Володя забеспокоился, врача вызвал. Врач хороший, наш знакомый,
посмотрел. «Она живая, - говорит, - не тормошите, не будите.
Стревожите, как бы хуже не было». А я сплю. Муж думает, надо
вызывать сына из армии. Умрёт мама, а он не попрощается. Коля
приехал, мама лежит непонятно какая. Он: «Мама, мамочка, что с
тобой? Я к тебе приехал!» Я сразу проснулась: «Ой, Коля!»
Представляете, год немтырём жила, слова не могла произнести,
вдруг заговорила. Обнимаю: «Сынок, дорогой...» Говорю-говорю.
Володя обрадовался и разволновался: «Надя, ты меньше пока разговаривай.
Сдерживай себя. Помолчи! Может, нельзя так сразу.
Поговорила немного и отдохни! Береги себя».
В другом конце храма, у алтаря, громко заработал пылесос.
Крупная в синем рабочем халате женщина чистила ковёр на амвоне.
Прошёл мимо нас батюшка Владимир. Лет тридцати пяти, высокий,
стройный, подвижный...
Накануне я был в гостях у товарища, и узнал, что у него за год,
прошедший с нашей последней встречи, произошли серьёзные
изменения - они с женой ушли к протестантам. Не сказать, что
навалились на меня в миссионерском порыве, но не могли не удариться
в апологетику. Защищая свой выбор, повторяли заученное:
Библию, дескать, православные не знают и не хотят изучать,
молятся-де на доски, священники сплошь стяжатели, развратники...
«Есть, конечно, хорошие, - чуть согласились на мои возражения,
- но очень мало». Я сразу вспомнил отца Владимира. Лично
его не знал, но со слов прихожан церкви, мнению которых доверял,
проникся уважением к настоятелю. Был он из тех, кто служит...
В отце Владимире сочетались стремительность при ходьбе,
свойственная человеку его конституции, и плавность, неторопливость
движений, округлость жестов во время службы. Умилила картина,
когда после проповеди батюшка напрестольный крест взял в
левую руку, в правую - кисточку. Рука с крестом плыла через головы