Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

Говоря о домовом, для полной картины стоит вспомнить наш
переезд из однокомнатной квартиры в двухкомнатную, на Янгеля.
Первый наш переезд. Я счастливая, наконец-то у сыновей будет своя
комната. Мне говорят: «Ты домового не забудь забрать». - «Какой, -
спрашиваю, - у меня домовой? Откуда мог зародиться?» - «Как же
нет. Надо сказать ему специальные слова, он за тобой пойдёт». Совершенно
не соображая, что делаю, не задумываясь, сказала. Как говорится:
ума нет - считай калека. Приехали к подъезду с вещами...
Я взлетела на третий этаж. Получилось, все остались внизу, я первая...
Взбежала по лестнице, захлопнула дверь, тут же звонок.
Кто? Соседи что ли? Так быстро? В недоумении открываю. Никого.
А мимо меня поток воздуха... Первое в голову - сквозняк? А звонок?
Короче, кого звала, тот и припылил. И всё - жизни не было.
Если стою в очереди - передо мной закончится товар. Соберусь в
ванну, все помылись, я захожу - вода ржавая пошла. С Сашей скандал
за скандалом, всё не так, всё кувырком. Мама, бывало, обнимет
меня, прижмёт: «Анечка, ну что ты у меня такая несчастливая?»
Возвращаемся к теме ублажания домового для улучшения семейной
жизни. В соответствии с инструкцией положила ему на телевизор
на блюдце сахар, печенюшки... Это сейчас на плазменный
ничего не поставишь. Тогда целая поляна. Накрыла её... Кушай на
здоровье, приноси нам счастье... Никаких заклинаний, приглашений
к столу не произносила... В благодарность за гостеприимность
он мне устроил Варфоломеевскую ночь... Кстати, вспоминая те события,
ещё раз убедилась в истине - Господь неотступно ведёт нас
по жизни. Накануне сотрудница, Люся Бондарь, по секрету поведала,
как увидела ночью домового, отвратного, противного... Испугалась,
заповторяла: «Господи, помилуй, Господи, помилуй!» Я не поверила.
«Да ладно ты, - говорю, - мало ли что ночью привидится».
Мой домовой и не подумал исчезать на мою молитвенную скороговорку...
Сначала жуть на меня навалилась. Вдруг просыпаюсь
ночью и леденящий сердце ужас, буквально оцепенела от страха.
Глаза приоткрываю, а на ковре в темноте лохматые лапы. Понимала
- не сон. Что делать? Он-то знал что... Преспокойненько взялся
меня душ ить... Как озарение, вспомнила Люсин опыт. Поспешно
произнесла: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!» На молитву обмяк,
ослабил хватку. На мгновение. Затем ещё сильнее сдавил горло.
Торопился разделаться с кормящей хозяйкой, призывающей Бога во