Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

и молча углублялся в книгу. Мешать нельзя было ни в коем разе.
Игнат и раньше по вечерам старался читать Священное Писание, в
войну - обязательно. Ни одного вечера не пропускал. Внукподросток
(отец Людмилы) про себя считал деда отсталым. С позиции
пионера-грамотея мог нарушить негласную семейную традицию
и с подковыркой спросить: «Дед, чё ты читаешь каждый день
одно и то же?» Игнат, не поднимая головы от книги, не удостаивая
глупого внука взглядом, сурово говорил: «Богу читаю! Отец твой воюет,
а я Богу читаю!» В другой раз мог раздражённо бросить: «На,
сам почитай!» - «Дак я не умею по-вашему!» - «Тогда не вякай!»
И внук «не вякал», боясь нарваться на гнев деда.
Сына с фронта Игнат не дождался. В тот апрельский вечер сорок
пятого достал из своего сундучка Библию, любовно завёрнутую
в рушник, почитал, сидя у окна, а на следующий день умер. Как говорили
в их деревне: до края работал. Пришёл из кузни, пообедал,
лёг отдохнуть и больше не поднялся... Восемьдесят шестой год шёл
кузнецу. Знал доподлинно: войска наши победно сражаются в Германии.
Людмила тоже взяла за правило каждый день читать Библию
прадеда. Трудно на церковнославянском. Но ведь прадед без всяких
институтов читал... «Да он ничего не понимал, - говорил Людмиле
отец. - Понимал, нам бы что-нибудь рассказал, комментарий какой
дал прочитанному, а то ведь никогда ни слова...»
Людмила считает: как бы там ни было, прадед Игнат знал одно -
надо читать Богу, тем более, когда сын на фронте... А сейчас жизнь
такая - постоянный фронт... Дочка у Людмилы на нём растёт...