Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

Решая задачу «мой - не мой?», посмотрит Лидия Васильевна на
левое ухо сына - оттопырено, значит, «мой». И тут же опять сомнения
возьмут...
Первые полгода Максим мать, сестру, бабушку называл исключительно
тётками. Тётки и всё. Мамой лишь в пронзительные минуты,
вспоминая обезглавленных друзей. Отца чуть не придушил.
Тот пошёл будить сына, шутки ради, как в прежние времена, резко
за плечо дёрнул, дескать, вставай лежебока, светлый день на дворе,
проспишь всё на свете. Максим мгновенно сгрёб нападающего, согнутую
в локте руку замкнул на шее жертвы, под себя подмял. Лидия
Васильевна смотрит, тапочек мужа по пологой траектории вылетел
из комнаты сына. И тишина. Что такое? Заходит, а муж уже квёлый,
лапки свесил... Сын спросонья родителя в мгновенье ока выключил...
Сидел папка после такого «доброго утра» на полу с вытаращенными
глазами, хватал живительный воздух... Пошутил на свою
голову... Чуть не плакал: родной сын жизни лишал...
В автобусе, на выезде из Ставропольска, Лидия Васильевна
надела сыну на шею крестик серебряный: «Храни тебя Господь».
Домой приехали - левая сторона крестика чистая, правая - чёрная.
Было ещё - Максим пожаловался: рука раненая ноет и ноет.
Лидия Васильевна вспомнила про серебряное кольцо с гравировкой
«Спаси и сохрани», дала: «Носи, не снимая». Через пару дней
Максим показывает кольцо, почернело, будто в кислоту опускали.
Правой стороне больше всего досталось, сначала ранение, а
потом ещё и побои. И контузия. Левый глаз видит, правый слабеет.
Левое ухо слышит, правое - наполовину. Левая рука работает полноценно,
правой в течение первого года ложку не в состоянии был
держать. Как-то Лидия Васильевна заходит в кухню, он взял банку
из-под консервов с высокими бортиками и кашу из тарелки туда
вываливает: «Мне так удобнее». Ложка в левой руке плохо слушалась,
зато пальцами ловко загребёт кашу, или картошку, или ещё что и -
в рот... За год плена забыл, что такое тарелки, кружки, ложки...
Лидия Васильевна увидела, как рукой ест, ушла в спальню, слёзы
душат, к собакам в кошарах лучше относились, чем к русским солдатам...
- Первые полгода тяжело дались, - рассказывала Лидия Васильевна,
- мама моя Максима в детстве выхаживала, болезненным
рос, и тут взвалила на свои плечи. Молилась, водой святой поила,