Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

- А ведь тебе операция предстоит.
Думаю: «Откуда знает? Получается, не просто так, что-то соображает».
Он дальше усмехаться:
- Даже скажу, когда операцию делать, какие для тебя благоприятные
дни.
Этого я не хотела.
- Нет-нет, - отказываюсь, - не надо ничего говорить!
Не послушался. Назвал три или четыре дня, мол, они наилучшие
для операции.
Мария вышла от экстрасенса довольная: «Хорошо, что заехали,
он мне травку для Танечки дал».
Наконец добрались с ней до монастыря. Состояние у меня -
только бы не упасть прилюдно. Паломников к отцу Симеону толпа.
Перед обедом, сразу как приехали, встали в хвост очереди. Час, другой
стоим, третий, вот уже десять вечера, а народу полно - явно не
дойдёт наша очередь. Значит, завтра снова день стоять. Выходит келейник,
объявляет: «Батюшка зовёт всех разом». Кое-кто зароптал,
дескать, не хочу, чтобы другие слышали моё сокровенное. Мария
тоже заворчала: у неё личное... Мне скрывать нечего, могу при всех
рассказывать. Недовольных вроде много, а повалили в келью, чуть
не давка на входе. Я со своей расторопностью оказалась последней.
К косяку притулилась, тяжело на ногах стоять. При моём полутораметровом
росте из-за людей батюшку не вижу. Он спрашивает:
- Что ты там подпёрла двери? Ну-ка иди сюда.
Ему тут же пояснили, что я из последних, стою в соответствии
со своей очередью. Нам даже в келье почитаемого старца надо права
качать. Батюшка говорит:
- А у меня будет первая.
Подошла к нему, глянула, у него с ног течёт. Сидит на одном
кресле, ноги в носках на другом, до колен открыты, икры сплошь в
мокрых ранках, язвочках. Диабет. Я на коленочки упала перед ним.
Он говорит:
- Тебя ведь Надей зовут?
Думаю: «Откуда знает?»
- Надя, - киваю.
Продолжает:
- Ты очень сильно болеешь и куда-то уже ходила?