Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

у моей школы, звали в народе «восемнашкой». Если в нём нет арбузов,
бегу в другой, это метров пятьсот, рядом с детдомом. Если и туда не
завезли, то к церкви, вот где был богатый овощной, в нём обязательно
арбузы. Идти через железную дорогу. Высоченная насыпь, ступенек на
лестнице - не сосчитать сколько. Не замечала, как пролетала их. Плохо,
если поезд, особенно товарняк, ждёшь в нетерпении, ждёшь. Наконец,
магазин. Килограммов на шесть арбуз беру и обратно. Не помню, чтобы
отдыхала по дороге. Несусь. Мама нарежет: «Ешь, Люба». Обычно,
дело вечером. Тут же сноха, брат. Не прикасаются к арбузу, смотрят
на меня. Я ничего не замечаю. Ем и ем, ем и ем. Один ломоть, второй,
третий... Старательно чуть не до самой корки выгрызаю... Всю жизнь
мечтаю на бахчу попасть, куда-нибудь под Астрахань, в период созревания
арбузов... Наконец дохожу до ломтика, который идёт с трудом,
приканчиваю его. Всё, живот как барабан, дышать не могу, сидеть
тоже. Иду на крыльцо и лежу с полчаса... И только тогда мама, брат
с женой садятся за арбуз.
Мама сама из Пензенской области. В Сибирь попала в тридцать
втором году. Их не раскулачивали, бежали от голода. Она осталась
с братом Игнатом в Омске, второй брат, Илья, поехал в Красноярск.
Игната в тридцать восьмом забрали, больше ни весточки. Мама воспитала
двоих его детей. Была неграмотная, но жила по евангельским
истинам. Мне говорила: человек тебе зло сделал, а ты помолись за
него. Читаю в послании апостола Павла к Коринфянам «любовь
не ищет своего» и вспоминаю её. Брата забрали, она вырастила его
сына Пашу. Вырастила, в армию отправила, женила, помогла дом
построить на нашей усадьбе. Кому только не помогала. Всех ребятишек
у соседей вынянчила, то и дело ей подбрасывали. Напротив
нас дядя Вася Альметьев жил, жена его сделала финт ушами - сбежала
с новым мужем, оставив ему девчушку четырёх годов. Он сначала
приводил её изредка, а потом в правило вошло, не спрашивая
оставлял. Помню, я ещё маленькая была, мама принесла откуда-то
и поставила койку в углу, на ней тётя Наташа, совершенно чужая
нам, жила года полтора. Домик маленький, кухонька да комната. Мы
втроем - мама, сестра и я на одной кровати спали, тётя Наташа в
своём уголке. И ничего.
Три года назад познакомилась в паломнической поездке с женщиной,
Марией, беженкой из Киргизии. Мы, русские, всем везде
мешаем. Как начались в Киргизии притеснения, она перебралась