Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

сложенных вчетверо газет «ORKA» на польском языке за 1929 год.
Газета издавалась в Минске Коминтерном. Дед бережно хранил её
экземпляры. Душа тянулась в Польшу. Он, говорят, преображался
при любом упоминании о Польше. Глаза загорались; этого, казалось
бы, из камня выточенного человека охватывало волнение.
В Омске были поляки из потомков сосланных в Сибирь участников
польских восстаний, а также поляки, занесённые революцией.
Возможность общения с ними для деда-чекиста исключалась в
принципе. Уж он-то прекрасно знал, какую это могло дать зацепку,
дабы раздуть слона. Его коллеги на пустом месте заговоры стряпали.
В мгновение ока можно оказаться участником какого-нибудь белопольского
подпольного контрреволюционного комитета.
«Отец рассказывал, - Гоша взял фотографию деда: бритая голова,
усики «под Берию», - дед песен не пел, но в хорошем расположении
духа мурлыкал полонез Огинского».
«Эту шинельку я хорошо помню, - ткнул в альбом пальцем
Гоша. На фото стояла у дома в Привокзальном посёлке бабушка с
маленьким Вадимом на руках. - Она уже на пенсии давно была, на
колонку за водой или в магазин в ней ходила. Платочек какой-нибудь
простецкий и эта шинель... Забавно выглядело...»
Мать рассказывала Вадиму, что, когда умер Сталин, бабушка
Ж еня плакала навзрыд, стенала: «Как же мы без тебя жить-то
будем?» Это было её божество. Плакала, как по родному покойнику.
И повторила смерть кумира. Случился удар - инсульт, три дня
лежала одна в доме. Лишь потом увезли в больницу, где вскоре
умерла.
Братья попили чай на кухне, посетовали, что их фамилия
вы мирает - у Вадима было две дочери в наследниках, у Гоши -
одна. Посидев часа два, из домаш них Вадима так никто и не
проснулся, Гоша тихо ушёл. Лишь потом Вадим понял: брат
приходил прощ аться. Умер, страш но мучаясь, через полтора
месяца. Сразу после смерти приснился Вадиму растерянны м,
всё спраш ивал: «Вадик, что со мной? Что со мной?» Вадим отвечал:
«Гоша, не знаю, дорогой, не знаю». Тот будто не слышал:
«Скажи, что со мной?»
В ту последнюю встречу Вадим вышел проводить Гошу, надо
было купить сигарет. Уже прощаясь, Гоша обронил: «Кем же был
наш дед?»