Прокопьев, С. Н. Пятая заповедь

ниматель ехал, бывший офицер, тоже с Байконура. Он мне сказал:
«Запомни, Аня, ты едешь в другую жизнь. Будешь со всей душой
к людям, а тебя мордой об асфальт. Говорю грубо, но ты мои слова
вспомнишь». Не один раз вспоминала... Мы жили открыто, дружелюбно...
По-доброму друг к другу. Весь подъезд - все друзья.
Особенно когда на Янгеля жили. На Речной уже развал начался. На
Янгеля делаем у подъезда шашлыки или рыбу, к нам столько могло
подойти людей. И так к любому. Тут же магнитофон принесут, гитара
появится, кто-то запоёт... Приветливость, радушие... Приехали
в Россию - грубость, запросто могут больно сделать, нахамить...
Туркестан - город в Казахстане. Садишься в Байконуре на поезд
в девять вечера, в шесть утра на месте. У меня было две задачи -
детей покрестить да рассказать батюшке о жутком квартиранте.
Стоило окончательно договориться с Валентиной о поездке, и здравствуйте-пожалуйста
- у младшего сына температура под сорок.
Я, трусиха трусихой, но панический отбой играть не стала, принимаю
решение: Пашу (ему тогда и двух лет не исполнилось) оставляю
маме, она человек надёжный, мы с Васей едем. Пашу в следующий
раз покрестим.
Казахстанская дорога в то время - это кино времён военных
действий. Мало купить билет, главное - попасть в вагон. Казахи с
баулами размером с аул, мешками матрасных объёмов. Остановка
в Байконуре всего пять минут. Есть билеты, нет - все танками прут,
штурмом берут вагоны. Набивалось так, что ночью все проходы занимали
спящ ие... Приехали с Васей от мамы домой, надо собираться,
а я переступила порог и обессилела, до дивана добралась, рухнула
мертвее мёртвого. Сын испугался: «Мама, ты вся белая! Не поедем?»
Ну уж нет! Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг». Когда-то мне подарили
ленту с псалмом 90-м... Она лежала в шифоньере в детской
комнате. Никто не знает, как я ползла туда. Ползла и плакала, нет
мочи и всё. Распластаться бы и не двигаться часа два кряду. Из всех
молитв, как уже говорила, знала только «Отче наш». Но и про неё
не вспомнила. Открыла шифоньер, сын рядышком, меня подстраховывает,
достала пояс и только начала читать: «Живый в помощи
Вышняго...» - отпустило.
До поезда всё меньше и меньше времени. Мы на грани опоздания.
Кто жил в закрытых городах (я почти тридцать лет), у того зашито в
мозгах - пропуск всегда при себе. В принципе, не могла, собираясь