эволюции

существует и движется ответно, мир безграничен, количество атомов
бесконечно (§ XXI).
По вычислению Лапласа, вероятие, что правильность планетных орбит
есть результат случайности, равно приблизительно 1: 537 ООО ООО.
Во сколько же раз менее вероятно случайное происхождение живых
существ, спрашивает Вундт (Wundt, 1907, 1: 319). Думают, говорит он,
повысить вероятность случайного происхождения целесообразностей,
указывая на громадные промежутки времени, но забывают, что время
повышает число как благоприятных, так и неблагоприятных вариаций.
Борьба за существование не только не служит к выработке полезных
признаков, но сама же подрывает возможность образования приспособлений.
Ибо она губит бессчетное число особей: в. буковом насаждении,
например, в десятилетнем возрасте на гектар приходится
800 000—1000 000 деревьев, а в возрасте 120 лет всего 500—750 (Морозов,
1912:18—19). Если бы не было борьбы за существование и все
деревья дали семена, тогда вероятие случайного появления новой полезной
вариации у бука было бы во много раз больше, чем при наличии
борьбы за существование: полезные признаки, может быть, и образовались,
да особи то, одаренные ими, погибли.
Бывают случаи, когда можно говорить, если не о бесконечном, то
во всяком случае об очень большом количестве наследственных вариаций.
Это бывает тогда, когда мы имеем дело с подвидами. Переходя из
области распространения коренного вида к области, где место его занимает
подвид, мы встретим постепенно целый ряд переходов. Так, совершенно
нечувствительный ряд переходов ведет от европейского голавля
(Leuciscus cephalus) к кавказскому (L. cephalus orientalis) или от европейской
ели (Picea excelsa) к сибирской (Р. excelsa obovata).
Но эти наследственные вариации возникают не в силу естественного
отбора, а под влиянием общей суммы местных географических условий
(«ландшафта»); они ограничены строго определенным ареалом и претерпевают
видоизменения, как мы покажем, сразу общей массой.
6. Непосредственная целесообразность
Допустим, что нам нужно подобрать ключ к замку. Мы можем взять
связку случайно попавшихся ключей, и из сотни ключей один случайно
подойдет к замку. Но можно открыть тот же замок одним, специально
для него прилаженным ключом. И в том, и в другом опыте при открывании
замка действовал закон причинности и были соблюдены все законы
механики, несмотря на то что в первом опыте ключ подошел случайно.
Так и Дарвин предполагает,_дае изменчивость организмов столь
велика, что отбор, прилаживающий признаки (подобно тому, как открыватель
замка прилаживает ключи), всегда найдет случайную вариацию,
которая окажется полезной. Селекционизм оперирует со случайно полезными
вариациями. Напротив, мы полагаем, что полезная вариация возникает
именно там, где она нужна, подобно тому как американский
замок открывается своим специальным ключом.
Согласно учению Дарвина, приспособление не может впервые появиться
в качестве прямого непосредственного результата жизнедеятельности
организма: целесообразное развивается как результат множества
уклонений, из коих одно случайно оказывается полезным.
По этой теории, всякое целесообразное проявление деятельности организма
должно иметь за собою весьма длинную историю: те особи,
которые не обладают данной способностью, погибали, те же, у которых
случайно требуемое свойство оказалось, выжили и дали потомство, одаренное
нужной целесообразностью.