эволюции

такова же, что и до эксперимента, произведенного естественным отбором.
Впрочем, в одном случае отбор окажется действительным: это — если
среди волков уже имелись две формы, — быстроногие и тихоходы. В этом
случае отбор в состоянии выделить, изолировать уже ранее существовавшие
породы. Но тогда вопрос о том, как они образовались, какова
бьдда их эволюция, снова встает пред нами. И очевидно, что отбору
здесь не принадлежало никакой созидающей роли. Как показали опыты
Иоганнсена над бобами и Дженнингса над Paramaecium, отбор в пределах
чистой линии бессилен. А там, где отбор дает результаты, это значит,
что исследованные организмы состояли из нескольких чистых линий,
обладающих каждая своими особыми наследственными признаками. Но
такая смесь не в состоянии дать чего-либо нового, чего бы раньше в ней
не заключалось, как бы долго мы ни применяли отбор. Мало того, нельзя
путем отбора выйти даже за пределы вариаций, свойственных чистой
линии.
Плате (Plate, 1913) соглашается с этими выводами, но принимает,
что отбор вступает в свои права лишь тогда, когда организм приобретет
— все равно каким цутем — новый признак. Но допустим даже, что
.впоследствии будут обнаружены доказательные случаи действительности
отбора в пределах чистой линии.
Как бы то ни было, вое, что нам известно до сих пор относительно
чистых линий, показывает, по справедливому замечанию Дженнингса
(Jennings, 1910: 144), что «случаи», с какими может иметь дело отбор —
суть события весьма редкие. А счастливый «случай» — это новый, наследственный
и полезный признак. Уловить этот новый признак — такова
необычайно трудная и необычайно маловероятная задача, стоящая
перед отбором.
Помимо положивших начало новой эре исследований Иоганнсена
(1903) над бобами (Phaseolus vulgaris) целый ряд позднейших исследований
показал, что отбор в пределах чистой линии не в силах дать чеголибо
нового. Упомянем работы Jennings (1908, 1912) над инфузорией
Paramaecium, Hanel (1908) и Lashley (1915, 1916) над гидрой, Winslow
и W alker (1909) над бактериями, [Woltereck (1909) над дафниями]
(384 об.), Agar (1913, 1914) над ракообразным Simocephalus и афидами,
размножающимися партеногенетически, Ewing (1914, 1916) над тлей,
Surface и Pearl (1915) над овсом, Fruwirth (1915) над чечевицей, горохом,
соей и люпином. Отметим еще исследования Вильморена над пшеницей
и Свалефской станции (Швеция) над разными злаками.
Справедливость требует указать, что у некоторых простейших было
подмечено в последнее время влияние отбора. Мы говорим о работах
Дженнингса (Jennings, 1916; не видел) над диффлюгией и его учеников
(Middleton, 1915) над стилонихией и г-жи Stocking (1915) над наследованием
ненормальностей у Рагатаесцци». Но еще неизвестно, таково ли
значение этих опытов в интересующем нас- вопросе, какое ему, по-видимому,
придают сторонники теории естественного отбора. Так, относительно
диффлюгии возможно, что Jennings имел дело с генотипически
не чистым материалом. Pearl (1917:86) высказывает такое весьма приемлемое
предположение: обычный отбор оперирует над соматическими
признаками и потому в эволюционном смысле бессилен; но если бы удалось
путем отбора воздействовать непосредственно на зародышевую
плазму, то в действительности такого отбора не пришлось бы сомневаться.
В некоторых опытах над Difflugia Дженнингс отбирал не только
особей с малым количеством шипов, но именно таких особей, которые
ж мели тенденцию производить потомство с малым количеством шипов.
Понятно, что в этом случае успех отбора был обеспечен, ибо выбирались
именно те гаметы, которые были нужны. Между тем, говорит Pearl (: 87),
«при обычном, дарвиновском типе отбора мы выбираем тот род сомы,
какой нам желателен, и слепо верим, что мудрое провидение вложило