эволюции

процесса. Нет сомнения, что его работа была одним из убедительных
доводов против утверждений о гибели дарвинизма.
Несмотря на наличие некоторых экспериментальных доказательств
творческого характера естественного отбора, полученных уже в начале
века, дарвинисты не смогли противостоять другим эволюционным доктринам
в такой мере, чтобы предотвратить кризис. Его возникновению во
многом способствовало игнорирование этих экспериментальных данных.
Кроме того, на его развитие повлияла недостаточная разработанность
таких первостепенных вопросов, как источники наследственной изменчивости,
как селективная ценность начальных шагов возникновения сложных
признаков, существовала также неудовлетворенность широко распространенными
гипотезами неоламаркизма. Развитие любой науки
сопряжено с кризисными состояниями, которые, как писал В. И Ленин,
есть своего рода «болезнь роста, вызванная больше всего крутой ломкой
старых установившихся понятий».9 Приведенные слова В. И. Ленина относились,
в частности, к характеристике кризиса в физике, но они имеют
и общеметодологическое значение. В эволюционной теории кризис прояв-
. лялся не только в негативных процессах и попятных движениях мысли,
но и способствовал быстрому накоплению данных для разработки теории
естественного отбора и обострил критику антидарвинистских учений.
Поэтому ошибочно рассматривать этот кризис как показатель депрессии
науки. Естественным выходом из кризиса было осознание ошибочности
противопоставления генетики дарвинизму. Кризис продолжался лишь до
тех пор, пока новые факты не позволили сделать ряд важнейших обобщений,
которые вывели эволюционную теорию на путь синтеза дарвинизма
с генетикой, экспериментальной микросистематикой и экологией. Уже
в 20-х гг. начинает закладываться фундамент органического объединения
этих наук (работы Э. Баура, С. С. Четверикера, Р. Фишера,
Н. И. Вавилова, Г. Меллера, Г. Д. Карпеченко, Г. Турессона и др.).
Такова вкратце была обстановка в эволюционной теории первой
четверти XX века. Выступление Берга с гипотезой «номогенеза» было
одним из наиболее ярких проявлений кризиса эволюционной теории
с присущими ему глубоко противоречивыми тенденциями.
К характеристике мировоззрения JI. С. Берга
Берг был ученым-естествоиспытателем и поэтому стремился придать
своим аргументам форму строго эмпирических построений. Но на самом
деле его эволюционные идеи находятся в теснейшей зависимости от общефилософских
взглядов и толкований некоторых основных понятий.
В брошюре «Наука, ее содержание, смысл и классификация» (1921)
Берг проводит мысль, что функция науки сводится лишь к классификации
вещей, но не к исследованию их с^щйости, т. е. не к познанию глубоких
законов природы. Автор «Номогенеза» был склонен к рассуждениям
о непознаваемости сущности явлений, в частности таких фундаментальных,
как жизнь, причины ее эволюции, органическая целесообразность.
Отсюда следует, что кантианский агностицизм был очень близок воззрениям
Берга. В нескольких местах Берг прямо ссылается на Канта, например
на его утверждение, что целесообразное реагирование «ускользает
от причинного объяснения». В то же время он писая: «Выяснить
механизм образования приспособлений и есть задача теории эволюции»
(стр. 99), но сводил решение этой задачи к постулату об изначальной
целесообразности.
Уместно сравнить здесь в качестве примера противоположных точек
зрения на возможности научного познания позицию Берга с высказыва-
' нием Д. И. Менделеева о трудностях объяснения закономерности в Пе­
9 В. И. Л е нин. Полн. собр. соч., т. 18, с. 323.