эволюции

геологического преобразования, путем мутационного превращения
(в смысле Ваагена) одной формы в другую.
То, что Дарвин говорит о дивергенции ( : 87, 91; 1939:351, 355),
относится к выделению чистых рас из смешанной популяции; этот процесс
не стоит ни в какой связи с той дивергенцией, которая существенна
для его эволюционной теории, требующей, чтобы потомки какой-либо
формы более различались между собою, чем их родоначальники (в этом
и заключается принцип дивергенции). Между тем очевидно, что смешанная
популяция, из которой мы выделяем чистые линии, уже заключает
в себе все те формы, которые мы собираемся виделят'ь, и о дивергенции
тут не может быть и речи, подобно тому, как никто не говорит о дивергенции,
когда при опытах скрещивания от гороха с желтыми семенами
получаются семена желтые и зеленые, ибо гены как желтых, так и зеленых
семян уже заключались в поколении Fi.
4. Роль мутаций
Дарвин всюду говорит, что изменчивость, с которой имеет дело естественный
(и искусственный) отбор, есть изменчивость индивидуальная
(см. гл. II «Origin of species»,, отдел «Individual differences», 1939:301—
305). По мнению Дарвина, индивидуальные различия часто бывают наследственны.
Но мы знаем в настоящее время, что индивидуальные
вариации вообще говоря не наследственны; бывают же они таковыми
лишь в тех случаях, когда они представляют из себя мутации де Фриза*
Однако мутации де Фриза, как мы показали в «Номогенезе», не имеют
эволюционного значения, ибо они или наступают в единичном числе
экземпляров (а для того, чтобы новые формы закрепить, необходима
массовое преобразование), или, если их много, то можно быть уверенным,
что в данном случае мы имеем дело не с генотипически чистым
материалом, а с разложением гетерозиготных комбинаций. Мутанты
обычно образуются путем утраты гена; понятно, что основывать прогрессивную
эволюцию на подобных мутациях невозможно. Вообще же, как
теперь обнаружено и на что указывает Р. Гольдшмидт (1923),- целый
ряд мутаций через некоторое время, путем обратной мутации, возвращается
к состоянию исходной формы. Так, для Datura опыты Blakeslee
показали, что возврат происходит даже вегетативным путем. Большое
количество мутантов обнаружено за последнее время у мухи Drosophila
(Морган, 1924). Однако в большинстве случаев эти мутанты менее
жизнеспособны, чем материнская (основная) форма, и чем более велик
мутационный скачок, тем жизнеспособность мутантов менее. Из доминантных
мутантов дрозофилы, составляющих всего около 10%, большинство
в гомозиготном состоянии вообще нежизнеспособно, а из рецессивных
мутантов большая часть тоже мало приспособлена для жизненной
борьбы. Эти факты, говорит Гольдшмидт (1923), показывают, что
мутации вообще говоря представляют собою видоизменение гена в сторону
ненормальности.
Правда, с этим не соглашается Баур в своей работе о расах Antirrhinum
majus (Baur, 1924). По его наблюдениям, число мутантов у этого
вида львиного зева не менее 10% и они не заключают в себе ничего
уродливого или патологического, не выходя за пределы нормы. Этим
мутациям Баур склонен придавать большое значение в проблеме прогрессивной
эволюции: из них путем естественного отбора получаются
виды ( : 145—146).
-Однако рассмотрение данных, собранных в книге Баура, заставляет
усомниться в правильности толкования им рас A. majus как мутаций.
В самом деле, мутации A. majus, по словам Баура ( : 146), повторяют
признаки, имеющиеся у диких видов рода Antirrhinum. Те же наследственные
факторы, которые определяют собою мутации у A. majus,