эволюции

количества. Всего получено семь форм мутантов; при этом численность
каждой из них никогда не доходила до 2% от количества высеянных
Ое. lamarckiana.13
Очевидно, это не тот способ, каким образуются новые наследственные
формы в природе, где процессу видообразования подвергается сразу
громадное количество особей.
Сам де Фриз замечает (de Vries, 1906:344), что среди природных
элементарных видов, например у Draba (Erophila), нельзя подметить
одной какой-либо материнской формы, которая бы, подобно Oenothera
lamarckiana, дала начало прочим видам: там количественное отношение
' разных элементарных видов приблизительно одинаково. Следует ли отсюда
заключить, спрашивает де Фриз, что основная форма Draba вымерла?
Или она скрыта среди массы других форм Draba? «Если бы
наши мутанты, Oenothera gigas и Ое. rubrinervis, росли в диком виде
в таких же количествах, что и Ое. lamarckiana, то возможно ли было бы
сказать, какая из них произвела другие?» (курсив м ой,— Л. Б .). В таких
же количествах! В этом и заключается вся суть дела.
Мутации у львиного зева (Antirrhinum) и у мухн Drosophila —
у обоих, как и у Leptmotarsa, менделирующие в отношении одного фактора
— тоже появляются в очень малом количестве особей: [на 1000 семян
Antirrhinum в опытах Баура приходилось 2% гетерозиготных мутаций
и всего 0.5% гомозиготных]. (830 об.)
Де Фриз говорит (1901:179; 1906:349), что те мутации, которые
ему удалось получить из Oenothera lamarckiana, не имеют определенного
направления; они наступают беспорядочно. Одни из этих мутаций сильнее
(Ое. gigas), другие слабее (Ое. albida), чем родительная форма;
одни имеют более широкие листья (lata), другие узкие (oblonga)'; одни
имеют более крупные цветы (gigas), другие более интенсивно желтые
(rubrinervis), третьи более мелкие цветы (scintillants), четвертые более
бледные (albida); коробочка может быть или длиннее (rubrinervis), или
толще (gigas), или более закруглена (lata), или мельче (oblonga), или
совсем без семян (brevistylis) ; у rubrinervis есть наклонность стать
однолетней, у gigas ■*—двулетней ( : 351) ж т. д. «Если для того, чтобы
обеспечить появление одного полезного нового признака, природа должна
одновременно произвести десять или двадцать или еще больше плохих
(мутаций), то следует признать возможность улучшений, происходящих
благодаря чистому случаю», — говорит де Фриз (1906 : 430).
Между тем те вариации, которые дают начало новым жизнеспособным
формам, идут в определенном направлении, как мы показали в предыдущих
главах. Впрочем, и в отношении мутаций нет основания придерживаться
по сейчас затронутому вопросу первоначального мнения
де Фриза.14
Те мутации, которые наблюдал- де Фриз у Ое. lamarckiana,
как теперь выяснилось, есть почти наверно результат гибридной природы
этого растения. По крайней мере Дэвису (Davis, 1916) путем
скрещивания Ое biennis и Ое. franciscana удалось получить помесь
[(Ое. neolamarckiana)], чрезвычайно похожую на Ое. lamarckiana.
Этот последний вид не входит и не входил в состав американской флоры;
13 Мне непонятно поэтому, почему де Фриз (1901:177; 1906 : 346) в числе своих
«законов изменчивости» выставляет: «Новые виды возникают в большом числе
особей». Это положение, с которым я принципиально согласен, вовсе не вытекает
из опытов де Фриза над энотерой. Необходимо, впрочем, отметить, что в позднейших
опытах Bartlett (1915) над Ое. pratibola наблюдалось, что из 500 растений
процессу мутации подвергались 499.
14 В позднейшей работе (1914:16—17) де Фриз, защищая свой взгляд на мутации
как на изменения, не имеющие определенного направления, высказывает,
хотя и с оговорками, предположение, что отбор, устраняя вредные мутации, может
произвести впечатление, будто мутации идут в определенном направлении.
Ср. также: de Vries, 1901:144.