эволюции

право спросить: для чего необходим этот остроумный аппарат, если другие
растения гораздо более простыми средствами достигают того же?
Когда это касается организмов, представляется очевидным только то, что
прежде называли «импульсом строения». Далее де Фриз отмечает следующий
факт: описанные' Бурком не открывающиеся, но тем не менее
наполненные пыльцой пыльники Mimulus и Torenia не приносят своим
обитателям никакой пользы. Росянка (Drosera) нисколько не преобладает
над растениями, среди которых живет, несмотря на свою способность захватывать
насекомых; на более жирных почвах она обходится и совсем
без животной пищи. Относительно насекомоядных растений Негер выражается
так (Neger, 1913 : 344) : «Нас не может не изумлять, ка,к здесь
нередко ничтожен результат в сравнении с затратой силы и материи.
Nepenthes обладает необычайно хитроумными приспособлениями для ловли
животных, но вместе с тем количество добычи бывает иногда чрезвычайно
мало. Да, кроме того, потребность в животной пище у некоторых
видов Nepenthes вовсе не так настоятельна, ибо они превосходно живут
и без нее. Можно сказать, что при выработке ловушек для животных
потребность дала как бы первый толчок к развитию в определенном направлении,
но затем та же тенденция сохранилась и продолжается и при
изменившихся внешних условиях совершенно независимо от потребностей
растения и от практических результатов. Таким путем выработались удивительные
органы, которые для организма являются уже роскошью. Подобного
рода определенное направление в эволюции во всяком случае
плохо мирится с принципом селекционизма: переживание наиболее приспособленного».
[У Membracidae из отряда Homoptera, близкого к Cicadidae, на
переднеспинке имеются удивительные выросты неизвестного назначения
(рис. 10). «Действительно трудно цонять, — говорит Фанкхаузер (Funkhouser,
1917 : 312), — каким образом некоторые формы с удивительно
увеличенными отростками переднеспинки могут поддерживать равновесие
при полете. Замечательно, что эти отростки не отламываются при
повседневных занятиях насекомого. Конечно, трудно объяснить такие
явления естественным образом, и, по-видимому, есть основания считать
Membracidae крайним случаем ортогенеза».]
Галлы, образуемые хермесами (Chermes) на побегах хвойных, похожи
на шишки хвойных. Особенно замечательны галлы Ch. pectinatae Chol,
на разных пихтах (главным образом на Abies sibirica). Они состоят целиком
из видоизмененной почки и напоминают недозрелую шишку (Холодковский,
1896; 1912:458—549, рис. 394; 1915, рис. 4, 27). В данном
случае процесс формообразования происходит под непосредственным и
прямым влиянием внешнего раздражения (см. рис. 11 и 12). Подобный
случай упоминает и Дарвин (1909а, гл. XXIII; 1951:667); Райссек (Reissek,
1843) описал Thesium (сем. Santalaceae), зараженный паразитическим
грибом (Oecidium), который пордапенно видоизменился и приобрел
некоторые характерные черты родственных видов и даже родов. «Я привожу
это замечание,— добавляет Дарвин,— чтобы показать, как глубоко,
и все же насколько естественным образом, это растение должно было измениться
под действием паразитического гриба».
[Мы можем привести здесь мнение (только отчасти нами разделяемое)
де Фриза (Willis, 1922: 226—227) по вопросу о «преадаптации» признаков:
«Специфические признаки развивались без какой-либо связи с их
возможным значением в борьбе за существование... В природе повсеместно,
как в геологическом прошлом, так и в настоящее время, морфологические
признаки вновь возникающих типов не имеют никакого специального
назначения в борьбе за ж изнь... Они могут' впоследствии оказаться
полезными или бесполезными, но это не оказывает влияния на их
эволюцию. Очевидные примеры полезности возникают, как правило,
только намного позднее во время странствий этих новых форм, когда не-