эволюции

Ни в образовании мутаций Ваагена, ни в образовании географических
форм (видов, подвидов, наций) естественный отбор не играет
роли, ибо и те, и другие изменения (1) захватывают сразу громадную
массу особей и (2) идут в определенном направлении, а и первое, и
второе несовместимо с принципом отбора случайных уклонений.
Мутационное образование форм идет периодически, скачками. Есть
эпохи, когда творческая сила природы проявляется в образовании неистощимого
калейдоскопа органических форм, и есть времена, когда эта
сила работает по будничному или как бы дремлет. Внешнее выражение
сказанного мы находим в самом делении на эры, периоды, эпохи и т. д.
Крупные подразделения основаны на резкой смене флор и фаун. Но
с другой стороны, мы имеем детальное расчленение юры на зоны, каждой
из- коей свойствен свой вид аммонитов; в это время видообразотельная
работа природы шла более спокойным темпом.
Вышеизложейная мутационная теория видообразования объясняет
нам целый ряд явлений, ранее загадочных. Именно:
1) полифилетизм как мелких, так и крупных групп; причиной его
является самый способ образования новых форм — полифилетический, путем
преобразования больших масс особей или сплошь всего состава вида;
2) внезапное появление видов;
3) отсутствие переходов между видами; виды образуются: или
а) в процессе геологического, мутационного преобразования, захватывающего
всю массу особей или крупную площадь распространения данного
вида, или в) в процессе географической изоляции; если при этом последнем
процессе комплекс особей окажется резко морфологически отделенным,
от наиболее ему родственного комплекса, мы говорим о виде,
если нерезко — о подвиде.
В подтверждение пунктов 1—3 сошлемся на мнение известного палеофитолога
Цецлера (Zeiller, 1900) : «Если рассматривать вид ¡в широком
смысле слова, если исследовать специально виды вымершие и, следовательно,
позволяющие проследить все их вариации во всем объеме, то
можно видеть, что эти вариации, дойдя до известного предела, останавливаются,
не переходя за границы, отделяющие их от самых близких
видов. То же справедливо и для родов» (:383—384). Если проследить
последовательность родов или видов, имея дело с формами, по-видимому
родственными и замещающими друг друга исторически, то, как бы
полны ни были палеонтологические данные, всегда серия оказывается
прерванной: в конце концов промежуточных форм мы не находим (: 384).
Это отсутствие переходных форм и есть следствие образования видов
путем мутаций. Признавая прогрессивную эволюцию, Zeiller полагает,
что преобразования форм происходили если и не внезапно, то
во всяком случае очень быстро (: 384).
Мнение о скачкообразном характере эволюции не представляется
в сущности новым. Его поддержива-лтГмногие авторитетные натуралисты.
Несмотря на различия во взглядах, его держались и Жофруа Сент-Илер,
н Кювье. Бэр в 1876 году ( : 436) писал: «В какой форме следует себе
мыслить трансмутацию? Я отвечаю не колеблясь: как скачкообразную;
ход развития испытывает некоторое изменение, и в соответствии с этим
результат значительно модифицируется».
Вообще, [принцип] (841 об.) Аристотеля (De incessu animalium,
с. 2 et 8) и Лейбница natura non facit saltus (природа не делает скачков)
следует понимать с большим ограничением. И, пожалуй,
- с не меньшим правом можно утверждать, что natura facit saltus (природа
делает скачки). Всякий прогресс осуществляется скачками.
Ритм, какой наблюдается в физическом мире, а равно в области идей,
есть не что иное как проявление закона прерывистости развития. Рождение
и смерть особей, видов, идей — есть процесс катастрофический. Появлению
на свет всех этих категорий предшествует длинный скрытый пе­