эволюции

существовать, выжили же лишь те, которые случайно оказались обладателями
этих признаков.
Но это рассуждение заключает порочный круг, ибо борьбу за существование
объясняет, исходя из названных трех принципов, а принципы,.
в свою очередь, выводит из борьбы за существование. Между тем, существо,
которое не обладает свойствами изменчивости, наследственности
и самосохранения, вообще не может быть названо организмом. А для
того, чтобы получить название такового, оно должно обладать уже
изменчивостью, наследственностью и способностью самосохранения, т. е.
способностью реагировать целесообразно. Можно даже сказать, что Принцип
самосохранения включает в себя понятия изменчивости и наследственности,
являясь, в сущности, синонимом принципа целесообразности:
индивид осуществляет минимум изменчивости и максимум наследственности
(т. е. устойчивости), необходимый для самосохранения.
Итак, ламаркизм, если он не хочет впасть в тавтологий), не дает
решительно ничего для объяснения процесса эволюции. Он только Констатирует
факт наличия целесообразностей в организмах. Отсюда понятно,
что привлечение принципов ламаркизма для поддержания учения
Дарвина есть предприятие совершенно безнадежное. Если дарвинизму
для защиты своих позиций приходится обращаться за помощью к ламаркизму,
то, очевидно, дело дарвинизма проиграно.
2. Теория гетерогенеза (или мутационная)
Уже давно возникли теории, которые изображают эволюцию не как
медленный процесс накопления незаметных изменений, а как явление
скачкообразного превращения одних форм в другие. Подобного рода
взгляд под именем теории гетерогенеза поддерживал известный зоолог
Кёлликер (1864). Но впервые основательно, с указанием на многочисленные
факты, развил эту теорию наш известный, безвременно скончавшийся
ботаник С. Коржинский (1899).
Сущность гетерогенеза, говорит Коржинский, заключается в том, что
из семян, полученных от нормальных экземпляров какого-либо вида,
вырастает, среди сотен или даже тысяч нормальных сеянцев, один какой-нибудь
экземпляр, резко отличный от всех прочих одним признаком
или целой группой признаков. «Такой экземпляр представляет гетерогенную
вариацию, а его отличительные признаки можно назвать гетерогенными»
(1899:73). Потомство его наследует целиком или отчасти
его свойства, давая начало гетерогенной форме.
Приведем один из примеров гетерогенеза. В 1590 году, в саду одного
аптекаря в Гейдельберге, из семян нормального чистотела (Chelidonium
majus) вырос экземпляр, отличающийся перистораздельными сегментами
листьев. В настоящее время в Западной Европе этот новый вид
(Ch. laciniatum) местами растет довойьно обильно как сорная трава.
С самого начала новая форма оказалась вполне постоянной при размножении
семенами.
Данные Коржинского подтвердил опытным путем голландский ботаник
де Фриз. В течение многих лет он культивировал у себя в ботаническом
саду растение Oenothera lamarckiana. И вот ему удалось наблюдать
внезапное образование из семян Ое. lamarckiana новых видов.
Эти новые виды давали семена, из которых выходило потомство, совершенно
повторявшее родителей. Таким образом, с самого начала эти
виды оказались постоянными (Yries de, 1903).1 Так, Oenothera gigas,
возникшая в одном экземпляре, сразу же дала семена, из которых раз­
1 По-русски популярное изложение, сделанное самим де Фризом, см. в кн.:
«Теория развития», под ред. В. А. Фаусека. (Библ. самообразования. СПб.,
1904, № 3).