Hvat

пых промыслах и новом консервном комбинате в устье великой
дальневосточной реки.
Инженер Охинских нефтяных промыслов соблазнил меня
предложением: добраться из Николаевска на Сахалин с попутным
зверобойным ботом. Ранним августовским утром мы
вышли в Татарский пролив. Обычно бурный и хмурый, в тот
день он был удивительно спокоен. К вечеру, оставив позади
островок Кевос, бот подошел к острову Лангр и пришвартовался
у пристани зверобойного комбината. Директор комбината,
бывший москвич, пригласил пассажиров переночевать у неп>;
провести несколько часов в уютном домике на острове было
куда приятнее, чем оставаться на ночь в каюте, пропахшей белушьим
жиром.
Утром мы распрощались с гостеприимным хозяином. Не
прошло и двух часов, как рулевой вызвал капитана на мостик:
впереди по курсу вытянулась гряда льдов. Откуда в этих широтах
летом, в августе, появился лед? З в ’еробои недоумевали. Повидимому,
лед пригнало ветром от Шантарских островов, из
юго-западной части Охотского моря.
Осторожно мы приблизились к белой гряде. Проскользнуть
не удалось, а столкновение со льдами могло окончиться для нашего
малютки-бота весьма печально.
— Придется укрыться за тем вон островком, — показал капитан.
— Переждем, пока унесет льды.
— Какой это остров? — спросил я, втайне радуясь неожиданному
приключению. — Он обитаем?
— Остров Удд. Я бывал там. Невзрачный островок! Растительности
мало.. Небольшой поселок, человек на сто. Живут
гиляки, русских едва ли десяток. . .
— Чем же они занимаются?
— Известно чем — рыбой!
Бот обогнул остров Удд и вошел в укрытую бухточку. Капитан
порылся в свертке ветхих карт, вытащил лист с оборванными
углами и отыскал на нем эту бухту.
— Залив Счастья, — улыбнулся он. — Любят же моряки
красивые названия! «Ожидание», «Провидение», «Желание»,
«Уединение»... Вот, извольте, — «Счастье»!.. Впрочем, возможно
кому-нибудь посчастливилось укрыться в этой бухточке
от шторма. . .
С палубы открывался весь остров — поросший мелким кустарником
кусочек суши с отлогими песчаными берегами. На
веревках, протянутых между кольями, гроздьями висела вяленая
рьтба. Вокруг ветхих шалашей, у дымных костров, с визгливым
лаем носились мохнатые и грязные собаки. На деревянной
изгороди сушились сети. У самого берега покачивалась
лодка-плоскодонка. На корме сидел босоногий старик-гиляк