Hvat

лучше скажите: как москвичи живут, что там делается в трамваях,
магазинах, в фойе кино?
Развязав ремни вещевого мешка, Папанин запустил в него
руку и вытащил объемистый пакет, перетянутый бечевкой.
.— Здесь мои дневники, — протянул он пакет Курганову,—
можете использовать для «Правды», если найдете интересное. . .
И вот мы сидим в боцманской каюте, листая летопись полярной
экспедиции. Э то— пять плотных тетрадей. Дневник
начинается записью от двадцать первого мая: «В одиннадцать
часов утра четырехмоторный воздушный корабль «СССР Н-170»
совершил посадку в районе Северного полюса. . .» Страница за
страницей раскрывают необыкновенную жизнь на дрейфующем
ледяном поле, будни полярников, их внутренний мир, интимные
радости и огорчения, беспокойства и тревоги, дружескую спаянность,
споры и стычки.
Папанин записывал все события в жизни четверки — большие
и малые, всё, что казалось ему заслуживающим внимания.
Обычно, вернувшись с ночного обхода лагеря, он снимал ледяные
сосульки, наросшие на бровях, и, растерев закоченевшие
пальцы, брался за карандаш, исписывая новые страницы тетради:
«К вечеру я опять почувствовал себя плохо. Измерил температуру
— 37,4 градуса. Петр Петрович дал мне две таблетки
аспирина. . . В перчатках очищать металлические приборы от
снега неудобно, а касаться их голыми руками — все равно, что
трогать раскаленное железо. . . Странное явление: нас постоянно
клонит ко сну. Может быть, это — действие полярной ночи?
Однако я не наблюдал этого прежде— на Земле Ф ранца-Иосифа
и мысе Челюскин. . . Слышен сильный грохот, началось
сжатие. Я вышел из палатки, кругом — вой, стон, тр еск...»
Никто не предвидел, что дрейф так скоро отнесет льдину
далеко на юг: новый год они встретили у восьмидесятой параллели,
за тысячу сто километров от полюса.
«Готовясь к новогоднему вечеру, — писал Папанин, — я открыл
банку паюсной икры, достал сосиски, копченую грудинку,
сыр, орехи, шоколад.
Мы все побрились, помыли голову и подстригли длинные
косы. Это было забавное зрелище. ..»
Серьезное в дневнике перемешивалось с шутками. Были записи,
которые нельзя читать без волнения. З а три дня до окончания
дрейфа над лагерем появился маленький самолет. Летчик
Геннадий Власов с «Таймыра» сделал два круга и опустился
на посадочной площадке, подготовленной полярниками.
«Я побежал туда. От нас до аэродрома — два километра. . .
Мы встретились с Власовым на полдореге, бросились друг
к другу на шею, расцеловались. З а долгие месяцы это был
первый человек с Большой Земли. Я положил голову к нему