Hvat

нее. Дружно и слаженно работала команда ледокола — Владимир
Иванович требователен и справедлив; бездельники
и болтуны у него на корабле не задерживались, но перед старательным,
добросовестным моряком открывались широкие возможности
роста. Капитана уважали и слушались беспрекословно:
«Хозяин!».
Русских людей, издавна населяющих северное побережье
нашей страны, называют поморами. Вся жизнь их связана
с морем. Моряками были их отцы, деды, прадеды; еще в шестнадцатом
столетии эти смельчаки на утлых суденышках забирались
далеко на север Белого моря — добывать морского зверя.
В семье поморов Ворониных — шесть братьев, шесть мореходов,
и самый знаменитый из них — Владимир Иванович. Он вырос
на Севере, в местах, откуда вышел гениальный Ломоносов. Воронин
с ранних лет сроднился с северными морями, с суровыми
полярными областями. Г од за годом он прокладывал новые пути
в вековых льдах. В семье советских полярников Владимир Иванович
заслуженно пользуется большим уважением. Н а карте
Карского моря черной точечкой отмечен остров, носящий его
имя. Этот небольшой кусочек суши открыт в 1930 году экспедицией
на ледокольном пароходе «Георгий Седов».
В советской Арктике нет, кажется, места, где бы не прошел
Владимир Иванович. Он был одним из организаторов карских
экспедиций в устье Енисея за сибирским лесом; участвовал в поисках
итальянских дирижаблистов; провел ледокольный пароход
«Сибиряков» за шестьдесят пять дней по всей трассе Северного
морского пути с запада на восток, а через год .повторил
этот поход на «Челюскине».
Почти сорок лет прошло с тех пор, как Воронин десятилетним
мальчиком, «зуйком», на рыбацком боте вышел в первое
плавание — учиться мореходному искусству и промыслу. И все
это время он не переставал совершенствоваться сам и воспитывать
новое поколение советских полярных мореплавателей;
многих учеников Владимира Ивановича мне приходилось видеть
в капитанских рубках арктических кораблей, на штурманской
вахте.
Вот он расхаживает крупным и росным шагом по мостику,
слегка приподняв плечи, высокий, кряжистый, с пышными светлоореховыми
усами; когда он пристально вглядывается з синеющую
даль, в уголках глаз появляются сеточки морщин.
Всем видна его страстная привязанность к морю, к арктическим
просторам, к родному Северу. «Тут и доживать буду», — говорит
он, и взгляд его теплеет. . .
«Ермак» проскочил мимо шведского острова Готланд, вышел
проливами в Северное море и двенадцатимильным ходом
устремился на северо-запад. Слева остались Шетландские и
Фаррерские острова. Все реже встречались суда. Похолодало.