Hvat

газеты не распространяются об его произведениях, а сжато
обозначают: он стоит столько-тю долларов! .. Коротко и понятно.
Летчиков провели к огромному глобусу Клуба исследователей.
Прямые и извилистые линии исчертили в разных направлениях
земной шар; зто были маршруты выдающихся путешествий
и экспедиций. Над линиями маршрутов Чкалов увидел
подписи Фритьофа Нансена, Руала Амундсена, Вильямура Стефанссона,
Поста и Гэтти, Амелии Эрхарт и многих других
путешественников. От М оскеы к Северному полюсу и дальше
к Ванкуверу через глобус протянулась свежая черта.
— Наш маршрут, — улыбнулся Чкалов.
— Он войдет в анналы авиации, — сказал Стефанссон, известный
исследователь Арктики, президент Клуба исследователей,
протягивая летчику перо.
Они вернулись в зал. Слово предоставили Чкалову. Подняв
гордую голову, он ждал, пока стихнут овации. Что скажет Чкалов
этому разнородному собранию? Дойдут ли его слова до
сознания людей чуждого мира? Поймут ли они человека, проникнутого
величием идей, которым принадлежит будущее? . .
Лицо Чкалова просветлело. Он заговорил о том, что восторженной
любовью переполняло его большое сердце. Чкалов говорил
о Родине.
— В моей стране поют песню. В этой песне есть слова:
Как невесту, родину мы любим.
Бережем, как ласковую м ать...
Вот мысли и чувства моего народа. Садясь в самолет, мы,
три ' человека, несли в своих сердцах сто семьдесят миллионов
сердец. И никакие циклоны, никакие полярные штормы не могли
нас остановить, ибо мы выполняли волю своего народа. . .
Речь транслировалась несколькими радиостанциями. Вся
прогрессивная Америка аплодировала словам Чкалова. Реакция
притаилась. Враждебный вой антисоветских клеветников в эти
дни затих.
Советских летчиков узнавали на улицах, в кино, ресторанах,
кафе. Вокруг столиков, за которыми они сидели, немедленно появлялись
любопытствующие, желавшие поближе их рассмотреть.
Бесцеремонное созерцание обычно заканчивалось тем, что самый
развязный совал летчикам свою фотографию или листок из
блокнота на подпись, после чего все трое подвергались неотразимой
атаке коллекционеров автографов. Чкалова это сперва
забавляло, потом надоело: «Вот где у меня сидят окаянные
автографщики!»— хлопал он себя по шее. Любители заполучили
у экипажа несколько тысяч факсимиле, но паломникам
не виделось конца. Швейцары, ученые, лифтеры, общественные
деятели, газетчики, официанты ресторанов, продавщицы универмагов,
журналисты, полисмены, киноактеры протягивали