Hvat

ярмарки. Торговали на тротуарах, из окон домов, с балконов,
на перекрестках. Для туристов с проходящего парохода лавочники
выставили в витринах все наличные соблазны. Почти
перед каждым магазином торчал долговязый «тотем» — нагромождение
устрашающих орлиных и вороньих голов, вырезанных
из дерева. Казалось, вот-вот они взлетят, захлопают крыльями
и, разинув рты, гаркнут: «Покупайте товары в Кетчикене — городе
чудес! Покупайте только у нас!»
Провинциальный клерк из Алабамы, впервые узревший
«страну чудес», в упоении закупал сувениры для дядей и теток,
братьев и сестриц. Уж он-то их удивит, ои-то порасскажет! ..
— Я вижу в вас знатока, сэр, мой глаз не обманет, — мелким
бесом увивался торговец вокруг наивного туриста. — У меня
случайно сохранилась уникальная вещица, шедевр древнего
индейского искусства — миниатюрный тотем из мамонтовой
кости...
С видом заговорщика он сунул алабамскому клерку безделушку,
на тыльной стороне которой была тщательно соскоблена
надпись: «Made in Japan»— «сделано в Японии».
— Платите в кассу четыре доллара девяносто пять, сэр! . .
Кто еще, джентльмены?
В больших городах тихоокеанского побережья обилие японских
товаров не так бросалось в глаза, как здесь, на Аляске.
Магазины Севера были наводнены массовой продукцией фабрик
Токио,. Иокогамы, Осака и Кобс. Туристы с жадностью набрасывались
на резные изделия «индейских и эскимосских мастеров»
из кости и дерева, а потом с разочарованием обнаруживали
на них следы японской марки. Японские фабриканты,
пользуясь дешевой рабочей силой, наводняли Соединенные
Штаты своей продукцией, продавая ее по бросовым ценам;
торгашам Нью-Йорка и Сан-Франциско, Чикаго и маленького
Кетчикена эти товары были выгоднее, чем свои, американские.
Воздух был пропитан тяжелым запахом рыбы. Н а деревянных
причалах поблескивали серебристые чешуйки. Свет
фонарей падал на вывески: «Рыба», «Рыбоконсервный завод»,
«Рыболовная компания». . . Н а Аляске действовали в то время
полтораста консервных предприятий. Один лишь Кетчикенский
район производил ежегодно до миллиона ящиков рыбных консервов.
Утром нам с Верноном долго пришлось будить Кюртцера.
Он сердито отмахивался и нечленораздельно мычал. Метеоролог
поборол робость и склонился над головой летчика: «Мы
рискуем опоздать в Джюно. . . Вы рискуете не получить деньги. . .»
Money ! Деньги! . . Кажется, если бы Кюртцер лежал бездыханным
трупом, то одно это магическое слово оживило бы его. . .
Пилот вскочил, как пронзенный электрическим током, и схватился
за часы. Было семь утра, а рейсовый самолет из Джюно