Hvat

пали сводки о состоянии погоды в центре Полярного бассейна.
В эти весенние месяцы мне довелось летать с Чкаловым.
Байдуковым и Беляковым порознь. Серию «воздушных прогулок»
открыл Георгий Филиппович, не прекращавший испытательской
работы; в то время он испытывал скоростные бомбардировщики,
выпускаемые столичным авиационным заводом.
Мы взлетели с заводского аэродрома. В задней кабине сидел
военный инженер, в носовую поместили меня. С двумя парашютами,
в широком меховом комбинезоне я едва протиснулся через
нижний люк кабины. Байдуков переговаривался со спутниками
по внутреннему телефону.
Поднялись до четырех тысяч метров. На горизонтали Байдуков
дал полные обороты моторам и, весело крикнув — «держись!»,
перевел самолет в пике. Машина молниеносно пронеслась
тысячу метров, выравнялась, вошла в правый боевой
разворот, потом в левый, опять спикировала, и снова началось:
рывок вперед, прыжок вправо, влево, носом вниз. . . Не знаю,
видел ли летчик-испытатель землю так отчетливо, как я сквозь
стекла штурманской кабины. Земля неслась на меня с сумасшедшей
скоростью. По закону притяжения тело мое должно
Зыло вывалиться из кресла и упасть в переднее углубление кабины,
по я держался в кресле, чувствуя, как могучая сила прижимает
меня к спинке. Не успев в полной мере вкусить
«прелесть» новых ощущений, я услышал насмешливый голос
Байдукова: «Жив? Идем на посадку. . .»
Полет занял лишь пятьдесят минут, но дал достаточно впечатлений
для корреспонденции «Испытание бомбардировщика»;
кстати сказать, летчикам и инженерам я откровенно признавался,
что се можно было с успехом озаглавить «Пятьдесят
страшных минут. . .»
Спустя неделю мне удалось полетать с Валерием Павловичем.
Народный комиссариат тяжелой промышленности подарил
Чкалову комфортабельный двухместный самолет. Летчик вел
легкую, окрашенную в нежный кремовый цвет машину над
каналом имени Москвы. Лишь несколько дней назад новая водная
артерия впервые соединила столицу с Волгой. У Химок
раскрылась чарующая панорама: строгие линии берегов канала,
искусственные озера — водохранилища, бетонные громады шлюзов.
. . Н а иных шлюзах еще не были убраны леса, там работали
строители. Чкалов резко снижался, на крутом вираже
дружески махал им рукой; с земли в ответ подкидывали
шапки.
Горизонт потемнел: «Московское море»! По огромному водному
зеркалу сновали лодки и моторные катеры. «Пойдем вверх
по Волге», — написал мне Чк алов. Но нелегко было отыскать
волжское русло в этом «море», разлившемся до горизонта, за­