Hvat

лет судно, в машинном отделении что-то- не ладится, люди
выбились из сил, треть экипажа вышла из строя, но капитан
Ульянов держится всем на удивление. И когда только спит
этот северный мореход? Наглухо задраены все люки и иллюминаторы
судна. Волны перехлестывают через борт, палубные
надстройки трещат, а капитан не покидает мостика и борется
с разъярившейся стихией. . .
Ледокол подошел к гористому берегу Исландии, изрезанному
живописными фиордами. Невысокие холмы еще в снежном
убранстве зимы. Низко над серебристыми конусами наперегонки
мчатся ажурные облака.
Разом, как по сигналу, прекратилась качка. «Ермак» вошел
в бухту. Здесь тихо, как на пруду в безветренную летнюю
ночь, а в четверти мили позади свирепо рычит океан. У самого
берега над крышами хижин стелется сизоватый дымок; повеяло
чем-то обжитым. . .
Своеобразен этот уголок северо-западной Европы. Исландия
в три с половиной раза больше Бельгии. На юге острова, далеко
от бухты, куда Воронин привел ледокол, расположен главный
город Рейкьявик; там живет почти треть стадвадпатитысячного
населения острова. Северо-восточное побережье
пустынно и угрюмо. Но и здесь, как на затерянном в Гренландском
море норвежском островке Яп-Майсн, мимо которого мы
проскочили прошлой ночыо, есть люди: зверобои, рыбаки.
— «Мурмансц» входит в бухту, — раздается голос с мостика.
Наш спутник подошел почти вплотную. Борьба со штормом
не прошла для бота бесследно: льды и волны стерли с бортов
краску, вид у «Мурманпа» довольно жалкий. Команда выбралась
на палубу и переговаривается с ермакозпами; нашлись
старые приятели, участники совместных походов. Наши моряки
пригласили друзей к себе. «Мы вас, товарищи, на бот не зовем,
— сказали те. — У нас — всемирный потоп. . .»
После тяжелой вахты капитан •Ульянов промок и продрог;
его седые усы обвисли, щеки и подбородок обросли серыми
колючками.
— Идем ко мне греться, выпить коньяку, — позвал его Воронин.
— Не худо! — крякнул Ульянов.
Полярники обступили его: «Спасибо вашей команде за старания.
. .» Ульянов смущенно теребил усы: «Слишком вы нас
того. . . Как будто, ничего выдающегося и не было. Верно, Владимир
И ванович?— обратился он к Воронину и продолжал
в деловом тоне: — Вот бы ваши механики посмотрели у нас машину,
— не ладится она, как вышли из льдов.. .»
В капитанской каюте подняли тосты: «За славный экипаж
«Мурманца»! З а «Ермак», «Мурман» и «Таймыр»! З а совет­