Hvat

Богачи, которым прежде все повиновались, должны сами добывать
зверя, ловить рыбу. Так сказал новый закон — Советский
Закон! . .
Не только старая чукчанка, но и сама Вера еще далеко не все
понимала в том процессе становления нового, который развертывался
на Чукотке. Свое отношение к происходящим переменам
девушка выражала простодушно и наивно: «Прежнее —
плохо, нынешнее — хорошо!» Иногда у нес нсхватало русских
слов, и тогда на помощь Вере приходил Андрей Небольсин,
один из ее спутников, офицер-пограничник; он прожил в этом
крае несколько лет и хорошо изучил чукотский язык. Миша
на ходу делал заметки в походной тетради.
— Продолжай беседовать с Верой, а я займусь Небольсиным,
— сказал я товарищу.
В кают-компании «Смоленска» шумно приветствовали новых
пассажиров. Женщины с «Челюскина» взяли Веру на свое
попечение и повели ее к себе.
— Дайте нам договорить! — взмолился Миша. — Она не
успела еще все рассказать. . .
— До концерта успеете, — заявила метеоролог Ольга Николаевна
Комова. — Девушке надо поесть и отдохнуть.
— Кон-церт? — переспросила Вера. — Это театр? К нам
приезжали артисты из Петропавловска. Они делали. . • Как это
называется? . . Представление!
— Буду ждать в кают-компании! — крикнул Миша вслед
девушке и, взмахнув тетрадью, побежал в носовой твиндек, где
мы обосновались. Эго мрачное помещение уже успели окрестить
«люкс на носу» и «салон у бушприта». Впрочем, твиндечные
обитатели и не претендовали на комфорт: население «Смоленска»
быстро росло и приближалось к двумстам.
До самых сумерек, пока судовой колокол не начал созывать
на концерт, мы с Небольсиным просидели у него в каюте. Мой
собеседник оказался наредкссть скромным. «Что интересного
могу я сообщить? Вы и без меня, наверное, все знаете. . . Будь
я специалист, скажем, этнограф либо экономист, — другое
дело. . .» Но постепенно он стал словоохотливее. Память Небольсина
на чукотские имена и названия была поразительная, а произносил
он их с такой легкостью, будто с детства говорил
на. этом языке. Под конец пограничник так увлекся своим рассказом,
что я едва успевал записывать. . .
З а годы пребывания на Чукотке он изъездил десятки тысяч
километров, побывал во всех стойбищах и селениях, разбросанных
вдоль побережья, и не раз проникал в глубь страны к оленеводам-кочевникам.
Известие о гибели «Челюскина» застало
его в бухте Лаврентия. Спустя полтора часа он был У ? к е на пути
к Уэллену. В дороге к Небольсину присоединился чукча Ильмоч,
председатель первой на Чукотке оленеводческой артели, направ-