Hvat

двухсот миль отделяли «Сталинград» от бухты Провидения.
Вокруг парохода расстилались поля двухфутового льда. Все
чаще наши мысли обращались к «Красину», который давно уже
миновал Панамский канал, первого мая был на траверзе Сан-
Франциско и быстро приближался к нам.
Следующие дни мало изменили положение «Сталинграда».
Тем временем «Смоленск» одержал явную победу: избранный
им вариант пути, к западу от острова Матвея, оказался более
правильным, чем наш — «восточный», .и седьмого мая «Смоленск»
вырвался из льдов. Его трехнедельная борьба завершилась
полным успехом: наш «соперник» вошел в бухту Провидения
и принял та борт группу челюскинцев. Это было первое в истории
судно, которому удалось пробиться к побережью Чукотки
весною.
Откровенно говоря, мы не только радовались, но и злились:
почему не «Сталинград»?! Во всем винили вздорного «старика»
и по любому поводу вспоминали об его «хроническом невезении».
Белое безмолвие, окружающее нас, смертельно прискучило.
Теплый ветерок навевал мысли, что на юге расцвела весна. . .
Снова летал па разведку Болотов.
— Чистая вода — лишь в тридцати милях к северу,— угрюмо
сказал он по возвращении.
А «Красин» подходит все ближе. Судовые радиостанции
с утра обмениваются сигналами: ледокол идет в густом тумане,
определяя свое место по радиопеленгам. Беседую с моим коллегой,
Борисом Изаковым, спецкором «Правды».
— В тропиках нас замучила адская жара, — рассказывает
он. — Мы соскучились по хорошему ледку. Вы там не все взрывайте,
оставьте и для нас!..
Ветерок с севера медленно разрушал стену тумана. Вооружившись
биноклями, мы всматривались в горизонт. Зоркий
Парфенов забрался на марс. Каждому хотелось первым крикнуть:
«Вижу!» С ледокола передали: «Пустите дым». И з трубы
«Сталинграда» вырвались черные -клубы. . .
— Вижу! Ясно вижу! — загремел парфеновский бас.
Действительно, в серых полотнищах тумана появился силуэт
«Красина». С необычайной легкостью, казалось, без особых усилий,
могучий стальной утюг крушил белые поля и, оставляя
позади двадиатиметровый канал, шел к нам. Под его напором
с гулом рушились стеснившие нас ледяные тиски. Ледокол описал
правильный овал в непосредственной близости от «Сталинграда»,
и вокруг корабля заплясали разбитые льдины. . . Мы
свободны!
Суда встали борт о борт. Перекинуты трапы. По сходням
навстречу друг другу бросаются две группы советских людей.
Обнимаю Бориса Изакова, Мишу Розенфельда, талантливого