Hvat

с Харнишсм, тому шел уже тридцатый год. Они подружились
и совершили путешествие из Джюно в Даусон, на прииски
Клондайка, по знаменитой чилькутской тропе. Немало удивительных
приключений рассказал Элем писателю из Калифорнии.
Мысленно рисуя облик Пламенного и сделав необходимую
возрастную поправку, я переступил порог маленькой хижины на
окраине Фсрбэнкса.
— Знакомьтесь, это Пламенный, — сказал мой спутник.
И з-за стола поднялся сухонький, сутулый старичок, с оголенной
головой, весь в морщинах. Только глаза его молодо
блестели, с любопытством разглядывая гостей. Пламенный был
явно польщен: его никто не навещает. Он оказался словоохотливым
и остроумным собеседником.
— С Джеком я провел почти год, — вспоминал Элем Харннш.
— Он был настоящий парень, только уж слишком пристрастился
к виски. Оттого, может быть, он и умер молодым, сорока
лет, что ли. . . На Аляске Джек книг не писал, но каждый день
делал какие-то заметки в тетради. Я не понимал: к чему это?
А спустя долгое время прочел его северные «сгори», ну и
насчет себя тоже. . . Многое тогда, действительно, мы с ним повидали.
.. Купили сообща с Джеком полдюжины лошадей, продовольствия
на год — муку, бобы, бэкои, сахар. Была уже поздняя
осень, реки вставали, и мы едва поспели в Даусон до зимы.
Да, скучать в Даусонс было некогда! Играли в карты, танцевали,
дрались, пели, любили. . . Я был бравый парень, мороз мне
нипочем, спал в мешке прямо иа снегу, без палатки. .. Силачом
был! — Харниш напряг вялые бицепсы и с легким вздохом
опустил руку.
— Значит, Джек Лондон правильно описал Пламенного?
Так все и было? — спросил Беляков.
— Ну, положим, не все. . . Какой писатель не дает воли фантазии!
Конечно, и Джек присочинил кое-что. Обо мне сначала
вроде написано верно, а вот дальше, где он рассказывает, будто
Элем Харниш накопил миллионы и уехал на юг, — все придумано.
Но до того это складно у Джека вышло, что я и сам,
знаете, усомнился: а может быть, у меня в самом деле было
десять миллионов? Что вы на это скажете? — залился Харниш
мелким смехом. — Ну и, конечно, неправда, будто бы, когда
я уехал, одна особа. .. ну, эта самая Дева, что ли, застрелилась.
Не было этого! Я, признаюсь, любил многих женщин, но ни
одна из них от моей любви не умирала. . . Да, молодые люди,
много было тогда всякого, и многое я успел позабыть. ..
Старик взволновался и расчувствовался. Тоскливо доживает
он свой век в однокомнатном домике. Только и радости, что копаться
на крошечном огородике, где он выращивает какую-то
особенную капусту, да покалякать с таким же пионером, перебирая
воспоминания молодости. Сейчас стоят теплые дни, на