Hvat

с мрачным средневековым зданием. Это одна из достопримечательностей
Сан-Франциско — федеральная тюрьма, в которой
отбывал заключение вожак чикагских бандитов Аль-Капонэ.
Его безмятежное существование в алькатразском узилище служит
американцам источником бесчисленных острот и смешных
анекдотов. Впрочем, это смех сквозь слезы. Профессиональный
налетчик, главарь разбойничьих шаек, содержатель тайных
притонов и публичных домов, терроризировавший Чикаго, посажен
в тюрьму по приговору суда за. . . сокрытие от обложения
налогом своих доходов.
Процесс Аль-Капонэ, независимо от желания судей, вскрыл
гниль и мерзость капиталистического строя. Обнажились тайные
связи бандитского мира с правительственными учреждениями;
продажность и разложение городской администрации,
«выбранной» по указаниям Аль-Капонэ; участие полицейских
в уголовщине.
Критически мыслящие американцы отдавали себе отчет, что
суд над Аль-Капонэ превратится в комедию. Кто осмелится
«засудить» миллионера, тесно связанного с высокопоставленными
лицами! Один за другим проходили свидетели, мрачно
повторяли формулу присяги: «Клянусь говорить суду правду,
всю истинную правду, и ничего кроме правды, и да поможет
мне бог! . .» И никто из свидетелей не осмелился даже пикнуть
против всемогущего бандита. С ним шутки плохи. Вымолвишь
неосторожно правдивое словцо, а за порогом уже дожидается
молодчик с десятизарядным пистолетом: «Пожалуйста, прямо
;на кладбище!» Или — что еще проще — на первом же пере-
’крестке станешь жертвой уличного движения — угодишь под
бешено мчащийся автомобиль.
Сохранив награбленные миллионы и размышляя о способах
их приумножения, Аль-Капонэ коротал дни на островке Алькатраз.
Газеты не давали ему тосковать, присылали разбитных
корреспондентов и фоторепортеров. Бандит устраивал прессконференции.
. . «Капон намерен вскоре переселиться на свою
виллу в Миами», — сообщал херстовский «Экзаминер». Печатались
лирические снимки: немолодой мужчина, плешивый и
грузный, с лицом биржевого маклера не у дел, одиноко сидит
на берегу пруда, закинув удочку; подпись — «Его невинные
досуги. . .» Вся Америка смеялась над «шутками Фемиды»,
а бандит издевался над Америкой.1
Берт Уэнхоп, рабочий из Окленда, говорил:
— Справедливость? Да, очередная дурацкая выдумка.
Я вам скажу, какая для рабочего класса существует справед­
1 После смерти А ль-Капонэ американская желтая пресса восхваляла
«сильную личность» короля уголовного мира. Подробности похорон бандита
передавались крупнейшими радиостанциями С Ш А .