Hvat

сованиостыо, словно это могло непосредственно отразиться на'
состоянии погоды в зоне Москвы и, вызвав похолодание,
лишить ранних дачников обычных удовольствий. ..
Вечером двадцать пятого мая я позвонил к Чкалову.
— Валерия вызвали в Кремль, Георгий Филиппович ушел
с ним, — ответила жена Чкалова. — Я скажу, что вы звонили.
Прошло часа полтора. Неужели экипаж не получит разрешения
на полет? Нет, им не откажут, ведь все же подготовлено.
. . Звонок прервал размышления. Я услышал голос Чкалова,
полный радости и торжества:
— Полет разрешен! Товарищ Сталии дал согласие. . . Мы
только что из Кремля. . . Саша тоже сидит у меня. Скорее ко
мне! . .
В кабинете Валерия Павловича были беспорядочно разбросаны
карты сибирского побережья, центральной Арктики,
американского Севера. Клубы табачного дыма окутали летчиков.
В их голосах звучало радостное возбуждение. Они намечали
неотложные дела на ближайшие дни. Беляков записывал:
перегнать самолет в Щелково. . . самим переселиться на аэродром.
. . вызвать инженероз и метеорологов. . . связаться со станцией
«Северный полюс». . . договориться с астрономическим
институтом. . . поручить врачам подготовить запас продовольствия.
. . раздобыть литературу об Аляске и Северном
Канаде. ..
— Совершенно ясно, почему нам раньше не разрешали
лететь через полюс, — сказал Чкалов. — Сперва надо было,
организовать в центре Арктики научную станцию.
— Ты-то в Кремле едва не проговорился!— улыбнулся*
Байдуков. — Докладываешь Иосифу Виссарионовичу, а я чувствую:
вот-вот выпалишь, что мы в прошлом полете чуть былсне
соблазнились сменить курс и рвануть к полюсу. Во-времк
и тебя за рукав потянул. . .
— Ладно, ладно, будет! — поморщился Чкалов.
— А потом ты опять увлекся, стал говорить, что подготовка
к полету уже, мол, сделана. У меня внутри так и похолодело.
. . Выходит, мы самовольно готовились?!
— А товарищ Сталин? Он только рассмеялся: «Я об этом
раньше знал. . .» Он все видит, даже нас не позабыл. . .
Чкалоз воодушевился, вспоминая сталинские слова:
— Иосиф Виссарионович спрашивает: «Вы говорите, что
пыбор «А Н Т-25» правилен? Все-таки один мотор — этого не
надо забывать». А я отвечаю: «Мотор, товарищ Сталин, —
отличный, нет оснований беспокоиться. К тому же один мо
тор — сто процентов риска, а четыре мотора — четыреста». . .
Тут все засмеялись. Сталин задал еще несколько вопросов,
немного задумался. «Я, — говорит, — за». У меня сердце заколотилось:
«Летим!» Записали решение. Сталин сказал: при