Hvat

Я приветствовал Литвинова и его товарища, интересовался,
как они устроились на острове. Литвинов рассказал: «Живем,
как в сказке о золотой рыбке — у самого синего м о р я ... П равда,
не в избушке, а в простои палатке. Проведем на Анонс четыре
месяца, потом вернемся на Шелагский. . .» Я спросил:
«Когда же на Большую Землю?» Литвинов отстучал: «Как-то
об этом и не думается. Поживу еще в Арктике, а на материке
успею осесть под старость. . .»
Благородную инициативу и понимание государственных интересов
проявляли ие одни только полярники мыса Шслагского.
В северной части Карского моря, почти у семидесятой параллели,
находится островок Домашний; обычно он окружен непроходимыми
льдами. Здесь, на этом далеком островке, жили и работали
трое советских людей: супруги Харитонович и моторист
Андреев. В эту навигацию их должны были сменить и вывезти
на материк, но ни «Сибиряков», ни мощный «Ермак» не смогли
пробиться к Домашнему. Узнав, что за ними собираются
послать самолет, полярники запротестовали: «Специальный
рейс обойдется слишком дорого; мы согласны провести на Д о­
машнем еще один год, продуктов у нас хватит. . .» На острове
Белый в дни, когда мимо архипелага Нордсншельда шли караваны,
молодая радистка Козловская бессменно держала круглосуточную
вахту, обесп’ечивая связь с кораблями. Об этих людях
писали столичные газеты, передавало московское радио, и отовсюду
к ним текли теплые приветствия.
Мы приближались к конечной цели плавания. Проливом
Лонга ледокол вышел в Чукотское море. Над побережьем сгустился
туман. В серой мгле скрылись мыс Шмидта, Ванкарсм,
Колючинская губа — зловещая ловушка самолетов и кораблей.
«Иосиф Сталин» двигался вдоль северного берега Чукотского
полуострова.
Пять лет назад к этой далекой северо-восточной окраине
СССР были прикованы мысли миллионов людей. В нескольких
десятках миль севернее нашего маршрута на дне Чукотского
моря лежит затонувший «Челюскин». Сюда слетались со всех
сторон советские пилоты. Самолеты опускались в ледовом лагере
и вывозили на материк людей, потерпевших бедствие.
Лишь пять лет миновало с того времени. В морях, где с величайшей
осторожностью пробивался сквозь льды одинокий
«Челюскин», теперь плавали десятки транспортных кораблей.
X II
В штабной каюте Еремеев переставлял на карте флажки.
В центральной части Северного морского пути их оставалось уже
немного: корабли уходили на запад и на восток.