Hvat

ских пилотов. Четырехмоторные -машины были окрашены в оранжевый
цвет с синей каймой, чтобы ярко выделяться на фоне
снегов и льдов.
— Мы улетаем с твердой решимостью выполнить сталинское
задание, — заявили летчики, расставаясь с Москвой.
С экспедицией отправились специальные корреспонденты-
«Правды» и «Известий» — первые в мире журналисты, которые
побывают на Северном полюсе. Завидная участь! «Не горюй, —
пошутил мой друг Виленский — спецкор «Известий», — на
твою долю остается Южный полюс. . .»
Шестнадцать моторов ревут в воздухе. Курс — норд, место
назначения — остров Рудольфа, дальняя цель — вершина мира.
Летчики, штурманы, инженеры, механики, журналисты вернутся
в Москву, очевидно, месяца через два-три. Но те четверо?
Трудно освоиться с мыслью, что они останутся в безбрежном
ледовом океане. . .
И полет в центр Арктики и особенно посадка на ледяное
поле — задача очень серьезная. Но у пилотов огромный
опыт, штурманы Еооружены отличными навигационными приборами;
многолетняя практика Бабушкина и рейсы арктических
летчиков в челюскинский лагерь подтвердили полную возможность
посадки на лед и взлета с него. Гораздо сложнее и необычнее
перспектива, лежащая перед четверкой полярников, которые
останутся на льду. Перед ними — полная неизвестность.
Что знаем мы о полюсе? Что суши там нет, что там холодно,
что там ледяные поля, под которыми на глубине не менее двух
с половиной километров — океанское дно. И только!
Впервые в истории на завоевание полюса отправляются
люди, вооруженные множеством совершенных приборов и аппаратов
для научных исследований. Вероятно, нашим потомкам
через пятьдесят—сто лет технические средства и научное оборудование
экспедиции «Северный полюс» покажутся такими же
примитивными, как нам, живущим в середине двадцатого века,
воздушный шар Монгольфье и сигнальный телеграф наполеоновских
времен. Тем большее восхищение вызовут у будущих
поколений подвиги советских полярников. . .
Воздушная экспедиция прибыла на остров Рудольфа. Оставалось
совершить последний и самый сложный прыжок в девятьсот
километров. Летчиков задерживала непогода.
В шесть часов утра меня разбудил телефонный ззонок: «Водопьянов
вылетел!» Через полчаса я сидел в аппаратной радиоцентра
Северного морского пути. С Диксона передавали донесения
флагманского самолета: «8 часоз 4 минуты. Подходим
к восемьдесят шестой параллели, полЪт над облаками, высота
две тысячи метров, температура минус двадцать три. . .», «10 часов
34 минуты. Широта восемьдесят девять. . .» Еще сто километров,
и Водопьянов будет над целью.