Hvat

— Дым! . . «Красин», «Красин»!
— Смотрите, «Смоленск»! ..
Какие-то домики? . .
— Не домики, а шалаши!
— Да это чукотские яранги!
Оживление у нас нарастало: сейчас мы встретимся с Героямн-летчиками,
с челюскинцами!
На палубе «Смоленска» — ни души. Опустевшим кажется
и «Красин». Виднеются лишь маленькие фигурки, направляюin
иеся по льду к поселку. Впрочем, можно ли назвать поселком
четырс-пять круглых яранг, напоминающих ярмарочную карусель?
От яранг отделились два продолговатых пятна. Они быстро
приближались к кораблям. Донесся протяжный вой и гортанные
восклицания. По льду мчались собачьи упряжки. Управляли ими
люди в меховых балахонах. Чукчи остановили разгоряченных
псов в двз'Х десятках метров от «Сталинграда». Каюры приветливо
улыбались, обнажая белые зубы. Наверное никогда еще им
не приходилось видеть такую грандиозную флотилию: три корабля
сразу! Стоявший чуть впереди чукча покрутил головой
и издал возглас удивления: «Ка-ку-мэ!» Другой прищелкнул
языком, словно хотел сказать: «Бывает же такое!».
На мостике появился «старик», хмурый и небритый; хриплым
голосом он приказал спустить трап и завести ледовый якорь.
Чукчи, вдоволь насмотревшись, вскочили на нарты и помчались
обратно.
XIV
На палубу «Смоленска» вели шаткие сходни. Из кубриков
и кают доносился шум голосов, взрывы дружного хохота, обрывки
музыки.
Откуда-то выскочил человек в морской тужурке. Я остановил*
его:
— Где найти судовых радистов?
— Радиорубка закрыта на переучет депеш, — веселой скороговоркой
пропел моряк. — Сомневаетесь? А я не шучу: рация
бездействует. Непрохождение волн, какие-то там феддинги
в эфире, или горы не пропускают? . . Вы со «Сталинграда»?
Пойдемте, дорогой, веселиться! . .
Он было потащил меня в кают-компанию, но вдруг передумал:
— Айда © кубрик! Пожалуй, 'всех медвежат еще не перетопили.
. .
— Каких медвежат?
— Каких угодно! Хотите — белых, хотите — бурых. . . 7Та
разве вы не знаете этой песенки? Вот, послушайте: