Hvat

мясо, которое чукотские гастрономы длительное Б р е м я выдерживают
в особых условиях для придания ему специфического
вкуса. «Не 'пора ли навострить лыжи?» — проговорил Миша
с улыбкой.
Трое ребятишек, путавшихся в смешных, не по росту длинных
дохах, прервали возню и с любопытством смотрели на незнакомцев
с Большой Земли. Послышались мягкие шаги.
В ярангу вошел высокий, жилистый, сурозого вида чукча лет
тридцати — старший сын хозяина. Трое маленьких и подросток,
оказавшийся худенькой девочкой с едва наметившейся грудыо,
обступили брата. Весело смеясь и сверкая жемчужными зубами,
черноволосая девушка помогла ему стащить длинные сапоги
с голенищами из тюленьей шкуры и повесила их сушить. Жирники
осветили ее приятное смугловатое лицо, вздернутый нос,
тонкие, словно наведенные тушыо, полоски бровей, смышленые
темные глаза.
Хозяйка снова покопалась в углу и извлекла несколько лепешек
из пшеничной муки. Маленькие окружили мать и, вцепившись
в подол ее цветного платья, кричали, как воронята:
«Кау-кау! Кау-кау!» Мы вопросительно взглянули на Стаханова.
— Очень просто: требуют лепешек, — сказал зоолог. —
Кстати говоря, они довольно вкусные.
Женщина кинула лепешки на блюдо, где лежал «копальхен».
Мы недоумевали: где старая чукчанка научилась применять
посуду? Говорят, еще недавно столовую посуду можно было видеть
лишь в редких чукотских семьях, связанных с русскими.
Очевидно, культурный быт быстро распространяется в жилищах
маленькото северного народа.
Хозяйка поставила перед нами угощение.
— Объясните ей, Владимир Сергеевич, что мы сыты, только
что позавтракали, — сказал Миша.
Девушка удивленно поглядывала на гостей, отказывающихся
от соблазнительного лакомства. Дети, присев на корточки, с аппетитом
уплетали свои порции. . .
Из рассказов полярников мы знали, что чукчи очень чадолюбивы:
в редкой семье встретишь меньше четырех-пяти детей;
их балуют, ласкают — и мальчиков, и девочек. Становясь взрослыми,
чукчи подчиняются законам сурового патриархального
быта; мужчина — глава семьи, добытчик. В свободное от охоты
время мужчины собираются где-нибудь в яранге, как в клубе,
курят и беседуют. А женщины несут все тяготы домашнего
труда. Но этот старый быт отмирает; новые человеческие отношения
устанавливаются и на Чукотке.
О многом хотелось нам расспросить хозяев, но беседа не ладилась:
они не понимали по-русски, а наш «толмач» Владимир
Сергеевич знал, с грехом пополам, десяток самых неожиданных