Hvat

ные от своей части, смело идут иа опасный подвиг, сознавая, что
в штабе ии на минуту не забывают о них.
Наступил новый год. Быстро миновал январь, подули февральские
северные ветры. Теперь белые громады уже не казались
окаменевшими — они передвигались, словно живые существа.
Льдины расходились и сжимались, со скрежетом громоздились
друг на друга, образуя хаотические торосы. С каждым
днем льды теснились все грознее. Подчиняясь силе ветров, они
временами словно совершали круговой танец. Иногда они вплотную
придвигались к кораблю, сжимали его смертельной хваткой,
но вдруг, как бы раздумав, ослабляли холодные тиски.
Полярники понимали, что решается судьба корабля и ежечасно
может наступить катастрофа.
Н а палубу вынесли аварийный запас продовольствия, палатки,
спальные мешки, теплую одежду, горючее и самую большую
драгоценность — запасную радиостанцию. Каждый знал, что
ему надо делать в минуту, когда пробьет сигнал тревоги.
Двенадцатого февраля физик Ибрагим Факидов по обыкновению
коротко записал в своем дневнике: «Весь день работал
в палатке. Дрейф дошел до семи метров в минуту. Не знаю, что
ожидает нас в эту ночь. Живем как на вулкане или на открытых
позициях. Издали доносятся глухие стуки».
Тринадцатого февраля вахтенный отметил в судовом журнале
семибалльный северный ветер, пургу и тридцатиградусный
мороз.
Сквозь пелену полярной метели с палубы виднелся грозный
ледяной вал, подступивший к кораблю. Смерзшиеся в сплошную
гряду торосы то лежали неподвижно, то шевелились, словно
потревоженные исполинские жипотиые. Движущаяся гора с воем
трескалась, и тяжелые глыбы скатывались по ее склонам. Мороз
крепчал, термометр показывал минус тридцать шесть. Пурга
заметала палубу.
Колоссальные ледяные поля сжимались и рушились с оглушительным
гулом, образуя новые гряды. Они неотвратимо надвигались
на корабль, и не было силы, способной удержать их
чудовищный напор. Ледовые валы перекатывались, подобно морским
волнам. Высота ближайшего хребта, ползущего к «Челюскину»,
достигала десяти метров. Наступал грозный час испытания.
Аврал! Общая тревога! . . С привычной быстротой люди побежали
к своим местам. Через борт полетели мешки, ящики,
бочки. Вот уже спущен на лед самолет-амфибия «Ш-2», и пилот
Бабушкин с группой товарищей оттаскивают машину подальше
от корабля.
Извиваясь, как гигантская петля, ледяная гряда полукольцом