Hvat

пятеро челюскинцев очутились в Ванкареме. Слепнев и Ушаков
остались ночевать в ледовом лагере — «Флейстер» должны
были исправить к утру.
Вот какие события прервали мой сон на рассвете восьмого
апреля. Весь день я провел на петропавловской радиостанции,
передавал в Москву подробности полетов Каманина, Молокова
и Слепнева.
В то же утро пароход «Киров» доставил из Владивостока на
Камчатку почту и московские газеты. Просматривая их, я нашел
свои корреспонденции, посланные телеграфом три недели назад
из Хабаровска. В предвидении будущей встречи с челюскинцами
я собрал для них комплект «Правды» за январь, февраль
и двадцать дней марта; этот скромный подарок предназначался
людям, которые полгода не видели газет.
Все было готово к отплытию. Н а палубу «Сталинграда» поднимали
голубую летающую лодку пилота Александра Святогорова.
У причала стоял незнакомец — немолодой, среднего роста,
в морской фуражке. Засунув руки в карманы черной шинели с
серебряными пуговицами, он резко говорил что-то капитану
порта. Его лицо временами багровело, как у людей, страдающих
удушьем; маленькие колючие глаза недоверчиво щурились,
голос звучал хрипло и отрывисто.
— «Старик»? — неуверенно спросил я старпома, облокотившегося
на поручни.
— Сумасброд! — шепнул старпом. — У него на неделе не
семь, а четырнадцать пятниц. . .
Словно почувствовав, что говорят о нем, «старик» повернулся
в нашу сторону и, кольнув меня недоброжелательным
взглядом, прокричал старпому:
— Чего прохлаждаетесь? Живо готовить машину!
— Все готово, капитан.
— А разве я п ри казы вал?— ворчливо, но все же спокойнее
сказал капитан и стал подыматься по сходням.
Я поспешил к нему:
— Разреш ите представиться, товарищ капитан: специальный
корреспондент.. .
— Слышал, слышал, — перебил он, подняв припухшие
веки. — А вы не думаете, что попадете к шапочному разбору?
Н аш е дело — возить грузы « пассажиров, а куда и когда —
начальство скажет. Прикажут — я не то что в бухту Провидения,
а и к мысу Горн, либо в Баффинов залив пойду. . . Мнето
безразлично, кто первым на Чукотку придет — «Сталинград»
или «Смоленск». Ну, а вы, товарищ корреспондент, что будете
делать, если придем мы в бухту Провидения, а там пусто, все
челюскинцы уплыли? . .
Вот откуда его злость! «Старик» притворяется: ему далеко