Hvat

к
тами. С востока, рассекая воды Атлантики, двенадцатимильным
ходом шел «Красин»; легендарный ледокол приближался к Саргассову
морю.
Наступили решающие дни. Вот перевернем еще несколько
листков календаря, и все девяносто два челюскинца окажутся на
твердой земле. . . Впрочем, не девяносто два, а девяносто: двое
самостоятельно перебрались на материк. Это произошло второго
апреля.
— Михаил Сергеевич, вам следует быть в Ванкареме, — сказал
Ш мидт летчику Бабушкину.— Люди там волнуются: пурга
портит аэродром, чукчи неохотно выходят на расчистку, они
перестают верить, что самолеты когда-нибудь прилетят. В Ванкареме
нужен опытный человек. . . Меня, Михаил Сергеевич,
беспокоит только одно: удастся ли вам перелететь на своей
«шаврушке»?
. •
— Ремонт сделан отлично, механики не пожалели труда.
Разрешите пробный полет?
Залатанный, перештопанный, держащийся «на честном слове»,
самолет Бабушкина двадцать минут кружил над лагерем. Н а
месте механика сидел Шмидт; ои хотел лично проверить надежность
«амфибии».
— Разрешите полет? — спросил летчик после посадки.
— Действуйте!
Бабушкин и механик взлетели. /Кители лагеря посылали
добрые напутствия экипажу «воздушного примуса», как втайне
от Михаила Сергеевича они прозвали его «Ш-2». Через час
с четвертью Бабушкин опустился на аэродроме Ванкарема.
IX
Распростившись с моряками «Совета», мы поселились на
борту «Сталинграда». Пароход — новый, он построен три года
назад на Балтийском заводе в Ленинграде.
Капитан заперся в каюте и не принимает никого, кроме
старшего помощника. Возможно, капитан озабочен трудностями
похода на Север. В команде его называют «стариком», произнося
это слово с интонацией, которая не говорит о симпатии.
Расспрашиваю матросов — они отвечают уклончиво. Н а берегу
о капитане высказались откровеннее: «Упрям, зол, нелюдим, но
дело знает». Это, разумеется, главное. Конечно, приятно, когда
кораблем командует душевный и общительный человек, но мы
простим «старику» недостатки характера, лишь бы он во-время
привел «Сталинград» на Чукотку, в бухту Провидения.
Вся экспедиция занята бункеровкой: наваливают уголь
в многотонные бадьи, орудуют у лебедок. Под толстым слоем
угольной пыли люди неузнаваемы. Доктора Старокадомского