Hvat

Каждым вносит свою фамилию и с глубокомысленным видом ставит
рядом время: «10.57 после полуночи»... «01.14 после полз'дня».
. . «11.49 после полуночи»... Сквозь толпу протискивается
«Старый Чарли». Звякая серебром, он собирает ставки
по полдоллара с человека.
Аляскинцы готовы по любому поводу заключать денежные
пари: на сколько опоздает поезд из Сыоарта; когда грянет первым
гром; в котором часу разрешится новым чадом миссис Баткович?
. . Каждую весну компания предпринимателей устраивает
«ледовое пари». Выигрывает его тот, кто наиболее точно угадает,
в какой день, час и минуту двинется лед Тананы. В лед вколачивают
металлическую палку, соединенную с электрическими
часами, которые останавливаются при первой подвижке. Сеттльмайер
был инициатором нового пари: когда «Н-209» опустится
на фербэнксском аэродроме.
Радиограмма, отправленная экипажем над Северным полюсом,
не внушала беспокойства. Стало лишь ясно, что полет затягивается
из-за сильного встречного ветра; путь до полюса
занял около двадцати часов вместо пятнадцати-шестнадцати.
Н изкая температура не тревожила: изморозь — не обледенение;
они летят на шестикилометровой высоте, над облаками.
Подошло время новой передачи РЕ Л Е Л .
— З о в е т!— сказал Глазгоу.
Р Е Л Е Л вызывала Р Е Т Е Т — московскую радиостанцию.
Вокруг все стихло. Чуть слышно было попискивание в наушниках
радиста и шуршание его карандаша на розовом бланке.
«34... 34... pravyi kralni...»
Тридцать четыре? Что значит 34? Я схватил код. 19. . .
22. .. 26. . . «Маслосистема».. . «Иду на посадку».. . «Обледенение».
.. Не то, не то! Вот — 34: «отказал». Отказал?!
Снова и снова, склоняясь над плечом радиста, перечитываем
строчки радиограммы: «Отказал правый крайний. Идем на трех,
идем тяжело. . . Высота полета четыре тысячи шестьсот. Сплошная
облачность. . .» Телеграмма была подписана Леванезским.
Мы тревожно переглянулись. Беляков изменился в лице.
— Очень серьезное положение, — глухо проговорил он.
— Мо-^но лететь и на трех моторах. Горючего израсходовано
многоЛсамолет облегчен, — пытался возразить я.
Н а побледневшем лице Белякова отражалась тревога. Глаза
его не отрывались от розового бланка.
— Когда вышел из строя мотор, самолет не смог держаться
на прежней высоте, — сказал он. — Нм пришлось снизиться дс
четырех тысяч шестисот метров, а там сплошная облачность.
Они летят в тумане. Возможно обледенение. . . Если не выключен
соответствующий мотор слева, очень трудно сохранять
правильное направление. А если работают только два мотора,