Hvat

зать, просторная палатка. Ш агах в пятнадцати стоит ветряк,
металлические крылья замерли; по другую сторону палатки —
деревянная будочка и мачта с антенной.. .
— Радиостанция? — перебил рассказчика нетерпеливый
голос.
— Я и сам подумал. . . Подхожу к палатке вплотную. З а
стеной что-то гудит, словно примус.
— Значит, там люди были?
— Ну, да! Трое или четверо. Они переговаривались, только
я мало что разобрал, — мешал примус окаянный.
Интерес слушателей к Васиному рассказу заметно нарастал.
Палатка с радиостанцией в поле, совсем рядом с Москвой, -—
о таком, действительно, не приходилось слышать!
— Что же за люди? О чем они толковали?
— Загадка! — пожал плечами Локтев. — До меня долетели
лишь несколько фраз. Один спрашивает: «Не пора тебе, Женя,
смотреть приборы?» Другой отвечает: «Еще полудня нет». Н е­
много погодя — новый голос: «Недавно покушали, а меня опять
на еду потянуло. Боюсь, с нашим аппетитом там никаких запасов
пехватит». А тот, что спрашивал насчет приборов, говорит:
«У меня в полдень свидание с Одессой. Давайте почаевничаем. . .»
Неловко все же подслушивать чужие разговоры. Только хотел
отойти, как вдруг примус утих, и я явственно слышу: «Ну,
Пэпэ, досказывай, как ты с трупами расправлялся. . .»
— С трупами? — недоверчиво переспросил один из слушателей.
— Ослышался ты, наверное с трубами. . .
— Нет, точно: с трупами. .. Вы, товарищи, знаете, что я не
из трусливых, но тут мне стало не по себе. Повернул на свою
лыжню, слышу позади скрип. И з палатки выходит высокий человек
в унтах выше колен, в пыжиковой шапке, в меховой куртке.
В такой одежде сорокаградусный мороз не страшен! Человек
меня не заметил, прошел к ветряку, пустил на полный ход.
Крылья завертелись. Тут только он взглянул в мою сторону.
Видимо, ошалелое у меня было выражение, потому что он улыбнулся.
Ну, все! И вот второй день у меня не выходит из головы:
чем они занимаются там в поле? Таинственное дело, товарищи.
. .
Старший радист, сидевший до сих пор безмолвно, откликнулся
из угла:
— Ничего особенного: собрались люди поохотиться и расположились
на привал.
— У Калужского шоссе медведя поднимать, что ли? К чему
им ветряк? А радиостанция? . .
— Какой там привал! Надо было тебе, Вася, сообщить
в милицию. . .
— Вот и я терзаюсь, не проглядел ли серьезного дела, —
признался Локтев.