Studia SlavicaSavariensia 1999

МОИСЕЕНКО
не одному, а многим, возможно всем языкам, во всяком случае на древнем
этапе их развития (Н.Ф.Пелевина, О соотношении языка и действительности
(обозначение синего и красного цветов) // Филологические науки,
1962, №2, с.150-151).
Немногочисленность древнерусских «цветовых» контекстов, в
непоследнюю очередь обусловленная их жанровыми особенностями, а
также не всегда видимые «невооружённым глазом» различия в семантическом
объёме отдельных слов-цветообозначений, отягощённые общим
недостаточным уровенем изученности рассматриваемой проблемы - всё
это, по нашему убеждению, не позволяет пока делать на этот счёт
окончательные обобщения и выводы. Вместе с тем, наши собственные
конкретные наблюдения не только не подтверждают высказанную исследователями
точку зрения, но и показывают прямо противоположное: в
«Слове» прилагательное синий «опережает» в количественном отношении
всю вместе взятую группу красного цвета в составе прилагательных
багряный, чер(в)леный, кровавый.
Переходя к описанию группы красного цвета, остановимся коротко
на ассоциативно-эмоциональной стороне цветообозначения и цветовосприятия.
Известно, что любое эмоциональное переживание стремится к
тому, чтобы окрасить в свой цвет всё наше мировосприятие, т.к. «...в
эмоции сознание деградирует и внезапно преобразует мир причинных
связей» (Жан-Поль Сартр, Очерк истории эмоций. - В кн.: Психология
эмоций. Тесты. Издан. Московск. ун-та, 1975, с. 165). Экспериментальные
данные говорят о том, что между неосознаваемыми и эмоциональнозначимыми
стимулами возникают достаточно прочные временные связи
(ассоциации), которые лежат в основе возникновения так называемых
безотчётных или беспричинных эмоций. Цвет же на бессознательном
уровне восприятия вызывает именно безотчётные эмоции. Общеизвестно,
что красный цвет вызывает возбуждение.
Именно за цветовыми символами «проглядывает» сильное натурное
(относящееся к природному фактору) начало: «...красный цвет остаётся
красным, а зелёный - зелёным не только потому, что каждый из этих
стимуляторов органов чувств наделён присущим ему цветовым качеством,
но и вследствие того, что они представляют собой основу традиционной
символики (выделено нами - Л.М.), которой нельзя абсолютно свободно
манипулировать с момента её исторического возникновения» (К.Леви-
Стросс, Структурная антропология (пер. с франц.), Москва, 1985, с.88).
Поэтому у автора «Слова», который описывает реальные исторические
события, но языком поэтическим, «лисицы брешут на черлёные щиты» -
так раздражает их красный цвет, а заря - предвестник беды - у него не
красная и даже не багровая, а кровавая.
251