Studia SlavicaSavariensia 1999

ОРАНЧ ТОЛИЧ
рения, - от повторения мотивов до лексических и синтаксических
повторений. В литературе о Матоше повторения отмечены "как особая
форма восприятия" (Франгеш: 43). Их функция в пейзажной прозе состоит
в преодолении разницы между зрением и идеей, между чувственным
восприятием пейзажа и восприятием пейзажа как символа.
Среди фигур повторения у Матоша центральное место занимает
хиазм - крестообразная фигура ("Загреб, любимый столь большой
ненавистью и ненавидимый столь большой любовью!", IV: 28, "Серые и
мутные, мутные и серые облака", IV: 87, "город, входящий в пейзаж, и
природа, выходящая из города", IV: 239, и т.д.). С помощью фигуры хиазма
Матош выразил и свой основной тезис о пейзаже как символе: "Края - это
люди, а люди - края" (IV: 99). Матош стремится в непосредстенном
пейзаже видеть символ своего личного и национального самотождества, но
ему это никогда до конца не удается, ибо из-за непосредственных
впечатлений идиллической природы выглядывает несчастная история
("миссирийское рабство", IV: 296). Это можно выразить и словами самого
Матоша из одного его автометадискурса:
Для эллина природа не как для нас - грустная картина, а счастливый
человек. Он находит не себя в природе, а природу в себе. Поэзию жизни на
лоне природы человек ощутит только тогда, когда удалится от нее,
когда ее потеряет. (Матош IV: 106).
Именно это состояние утраты непосредственного чувственного
контакта с природой и одновременно с этим возведение природы в символ
личного и национального самотождества Матош выражает посредством
фигуры хиазма. Своей крестообразной формой хиазм говорит о неуверенности
и тяжесте восприятия, которое в непосредственных визуальных
ощущениях ищет трансцендентный смысл. В фигуре хиазма у Матоша
непосредственное, импрессионистское око распято на кресте трансцендентного,
символического ока. Это было вершиной и одновременно
концом чувственной визуальности Матоша, а тем самым и хорватского
модерна.
2. ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКАЯ ВИЗУАЛЬНОСТЬ - МИРОСЛАВ КРЛЕЖА
Произведением, побудившим меня к созданию термина эпистемологической
визуальности, был роман Мирослава Крлежи о художнике,
Возвращение Филиппа Латиновича (1932). Главным героем романа Крлежи
является художник-импрессионист, возвращающийся из европейского
большого города в Хорватию в поисках утраченного собственного "я" как
человека и художника. Роман настолько характерен для эпистемологической
визуальности, что нам будут достаточны только два примера:
89