?????? 2002 - ?????????? Fort/Da - Lib.Ru

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 114
сотрудничестве умельцев, без особых усилий предоставивших в распоряжение человечества новый
инструмент, но в логичном процессе изменения менталитета научного мира, который сначала знать не
хотел об этом новшестве, а кончил тем, что признал в нем настоящее сокровище, превратив в один из
мощных ресурсов познания мира» (В. Ронки). Философия средневековья не знала линз для очков: они
будут изучены позже Франческо Мавроликом, но лишь Джамбаттиста делла Порта своей «Естественной
магией» (1589) сделал линзы предметом не только ремесленников, но и философии. Как Порта, так и
Кеплер (в работе «Добавления к Вителлию», 1604) «прошли рядом с подзорной трубой, даже написали
кое-что, из чего можно заключить, что они почти открыли, но так и не сконструировали ее». Линзам не
доверяли, думали, что они «обманывают», преобладало мнение, что данных нам Богом глаз достаточно,
чтобы видеть, и нет необходимости в «усовершенствованиях». Кроме того, существовало глубокое
предубеждение со стороны академических и церковных кругов по отношению к механическим
искусствам. Еще долго выражение «низкий механик» будет расцениваться как оскорбление. 28 августа
1609 г., т. е. четыре дня спустя после презентации подзорной трубы Галилеем дожу Леонардо Донато,
Порта написал из Неаполя письмо Федерико Чези, основателю академии Линчей: «Что касается секрета
трубы, то это надувательство, все взято из моей книги «О рефракции», и я опишу его, и если Ваше
Превосходительство захочет, чтобы она была сделана, то к Вашему удовольствию это будет исполнено».
Величие Галилея, кроме прочего, заключается в преодолении эпистемологических барьеров,
перекрывавших дорогу последующим исследованиям. Военных не смутило новшество, но просвещенная
публика отказала в доверии подзорной трубе. Так, например, говорили, что получаемые с ее помощью
образы малоубедительны. Галилей же уверяет Маттео Кароцио, что он испытывал свой телескоп «сто
тысяч раз на сотне тысяч звезд и различных предметах». Наблюдение этих «различных предметов, —
пишет Geymonat, — убеждало в точности инструмента; наблюдение звезд — доказательство его
важности». И, что важно, поверил в научную ценность телескопа как решающего орудия в борьбе систем
Птолемея и Коперника; поверил «в инструмент, рожденный в среде «механиков», совершенствуемый
только практическим путем, отчасти при-
Галилео Галилей 209
нятый в военных кругах, но неизвестный или даже презираемый академической и официальной
наукой» (Паоло Росси). Друг Галилея Кремонини из Падуи, последователь Аристотеля, не захотел даже
взглянуть на трубу («восхищение стеклами совсем заморочило мне голову; хватит, я не хочу больше
ничего об этом знать»). Но Галилей навел трубу на небо, что нам покажется обыкновенным действием,
разумным и нормальным, однако в те времена это было равносильно тому, как если бы в наши дни
известный врач-клиницист стал использовать пиявки для лечения воспаления легких: для большей части
ученых это было «неразумно». И когда Галилей увидел горы и долины на Луне, он сразу понял, что
теперь возможно решительное беспрецедентное наступление против перипатетиков. Галилей превратил
подзорную трубу из предмета, не имеющего никакого научного значения, в решающий элемент знания.
В его руках или, скорее, в познавательных проектах она обретает качественно иное значение. В отличие
от Кеплера Галилей верил (хотя для кого-то и неразумно) в подзорную трубу. Он видел в ней средство
увеличения возможностей человеческих глаз: «Даже звезды, которые обычно недоступны нашему
зрению из-за их малых размеров и слабости нашего зрения, можно увидеть с помощью этого
инструмента». И еще: «Мы бы хотели... сделать наши глаза мерилом всех светил, так что если мы не
видим какие-либо светящиеся объекты, то не следует ли сказать, что свет от них не доходит до нас? А
может, эти звезды видят орлы или рыси, а нашему слабому зрению они остаются недоступны?»
Недостаточно смотреть, «следует смотреть глазами, хотящими видеть, которые верят в то, что видят, и
которые верят, что видят вещи, наделенные смыслом» (В. Ронки).
«Звездный вестник» и подтверждение системы Коперника
12 марта 1610 г. Галилей издает в Венеции «Звездный вестник». В начале работы он пишет: «Велико
значение вопросов, предлагаемых мной в этом кратком трактате вниманию и изучению исследователей
природы. Велико как по исключительности самого материала, так и по его новизне, поскольку ранее эти
вопросы никогда не поднимались, а также из-за инструмента, благодаря которому рассматриваемые
предметы впервые открылись нашему взору». Темы, поднимаемые Галилеем в трактате, следующие: 1)
добавление к множеству неподвижных звезд, видных и невооруженным глазом, «других
многочисленных звезд, никогда ранее не замечаемых». Итак, все-
210 Научная революция
ленная становится больше; 2) «с уверенностью, происходящей от чувственного опыта, можно
утверждать, что Луна имеет поверхность не ровную и гладкую, а шероховатую и, как поверхность Земли,
имеет возвышения, глубокие долины и извилистые тропы». И это важная информация, поскольку она
разрушает представление о различии между земными и небесными телами, которое служило незыблемой
основой космологии Аристотеля— Птолемея; 3) Галактика — «не что иное, как масса многочисленных
звезд, рассеянных в виде скоплений; и в какую сторону ни направить подзорную трубу, сразу
открывается огромное количество звезд...». На основе этого наблюдения Галилей утверждает, что
разрешены «с наглядной силой все споры, которые в течение веков мучили философа, и мы освобождены
от многословных дискуссий»; 4) «кроме того (что самое удивительное), звезды, именуемые до
сегодняшнего дня астрономами туманностями, являются скоплениями маленьких звезд, рассеянных
удивительным образом»; 5) но самое важное в «Звездном вестнике» Галилея — открытие спутников
Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - С-
Петербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.