?????? 2002 - ?????????? Fort/Da - Lib.Ru

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 262
тоже, ибо Бог желал, чтобы мы были свободны в выборе своих поступков. Стало быть, именно Создатель
заставляет желать то, чего бы мы, возможно, и не хотели. Так хитроумно Паскаль доказывает
ортодоксальность позиции Арно, поместив его между Августином и Аквинатом.
Не упустим и случившегося в разгар полемики одного курьеза, который Паскаль и его друзья
называли не иначе как чудом. Возможно, оно подтолкнуло его к написанию «Апологии христианства».
История, получившая название «чудотворный шип», была рассказана Расином. В монастыре Пор-Рояля
жила воспитанница 10—11 лет — мадемуазель Перье, дочь советника в Клермоне и племянница Паскаля.
Три с половиной года она страдала от опухоли у левого глаза, которая, разрастаясь, покрыла носовую
кость, щеки, ноздри. В Париже был в то время знатный господин де ла Потери, с большой любовью
собиравший реликвии, среди которых была колючка, как он уверял, из тернового венца Господа нашего.
24 марта 1656 г. реликвия, по просьбе монахинь, оказалась в Пор-Рояле, где ее поместили в церкви на
маленьком алтаре. После всенощной монахини по очереди целовали шип: сначала наставницы, потом
послушницы и воспитанницы. Когда маленькая Перье после ритуала вернулась, никто не поверил своим
глазам: болезнь отступила перед колючкой из тернового венца.
«Письма к провинциалу» исполнены страстью и увлекают своим пафосом. В них Паскаль говорит об
опасности индульгенций, церковной казуистики, призывает к совести и чистоте христианского идеала
жизни. Все это не могло не привести к распаду этического легализма и утверждению принципа
автономии морали и совести, важного завоевания новой философии.
545 Демаркация научного знания и религиозной веры
Уже во введении к «Трактату о пустоте» Паскаль подчеркивает специфические характеристики
эмпирических наук и теологии. В рациональном исследовании нет места авторитету. Приписывать
значимость лишь древним книгам, не доверяя собственным суждениям, глупо. Есть вопросы, где
необходимо сверяться с текстами: кто был, например, первым королем Франции или где находится
первый меридиан, какие из слов мертвого языка еще в употреблении и тому подобное. Здесь важен
авторитет источников, что нового можно добавить к ним? «Авторитет фундаментален для теологии, в
ней он неотделим от истины... сообщить абсолютную точность вещам, решительно непонятным для
разума, — значит отослать к написанному в священных книгах... Вера запредельна для природы разума.
Ум человеческий слишком слаб, чтобы достичь своими силами вершин, на которые возносит всемогущая
и сверхъестественная сила».
В теологии, следовательно, принцип авторитета Откровения необходим. Но уместно ли говорить то
же самое о вещах, пред носами нашими происходящих: авторитет здесь не при чем, о них судит разум. А
там, где властвует разум, там должен быть прогресс. Геометрия, арифметика, музыка, физика, медицина,
архитектура — все науки должны развиваться, оставляя потомкам знание более совершенное, чем
полученное от предков. Божественные Истины вечны, продукты человеческого гения — в вечно
прогрессирующем росте. Беда, когда физики вместо доводов прибегают как к последнему доказательству
к авторитету, а теологи заняты только своими силлогизмами. Первые слишком робки, мало доверяя
собственному разуму, вторые до наглости дерзки, изобретая новости в теологии. В этом видит настоящее
проклятие своего времени Паскаль — в перевернутости целей и средств: авторитеты для людей науки
весомее, чем отеческие предания и священные тексты для теологов.
Научный разум между традицией и прогрессом
Нежелание принимать новшества в науке безрассудно, ибо приводит, как правило, к параличу
прогресса. Древние, говорит Паскаль, использовали истины, полученные в наследство, как средств для
получения новых, отчего же мы не можем последовать их при-
546 Блез Паскаль
меру? Пробовать новые идеи не значит не уважать древних, напротив, их знания — ступеньки к
нашим достижениям, а потому мы — вечные должники гениев минувших времен, ибо стоим на их
плечах. Оттого и видим дальше и больше, чем они, хотя и усилий все меньше тратим на подъем, потому
и славы заслужили меньше.
Секретов у природы немало, опыт их раскрытия непрестанно умножается. Запрет на поиск разве не
унизил бы разум самым недостойным образом, разве не сравнял бы его с животным инстинктом?
Неизменный инстинкт движет поведением животного, но человек не для бесконечного ли создан? Пчела
и муравей сегодня делают то же, что тысячи лет назад; человек же обобщает опыт, и не только свой
собственный, но и опыт предшественников, сохраняя его в памяти и приумножая. Что интересно,
продолжает Паскаль, так это особая прерогатива: человек продвигается день за днем не в одиночку, в
непрерывный прогресс втянуты все народы как один, благодаря чему универсум как бы стареет. Одна и
та же участь настигает народы, как в другие времена бывало с одним из них. Поэтому серию народов в
череде веков можно воспринимать как одного человека, непрерывно существующего и все время
усваивающего уроки прошлого.
Прогресс знания — это нарастание человечности: чем старше, тем мудрее. Те, кого мы зовем
древними, на деле — подростки, античность — детство человечества. К их мудрости мы присоединили
познания следующих веков, сделав все своим. Древние достойны благоговения, ибо из немногих начал,
которыми они обладали, смогли получить так много, и если не все, то лишь по недостатку опыта, а не
разума. Зрелость «человека универсального», таким образом, — это гуманизм. Теории прошлого
(млечного пути, неуничтожимости небесных тел, вакуума и подобные им) были хороши для своей эпохи,
Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - С-
Петербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.