?????? 2002 - ?????????? Fort/Da - Lib.Ru

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 196
предупредит нас и обратит наше внимание на некое явление, допустим, шум, то мы его заметим и
вспомним сразу после предупреждения, что уже слышали этот шум. Так, если мы не сразу замечаем
какие-либо свои восприятия, то апперцепции от них образуются только по истечении некоторого времени
(хотя и очень короткого) после предупреждения. Чтобы лучше судить о мелких восприятиях, которые
нам трудно различать в общей массе (восприятий), я привык пользоваться примером звучания морского
прибоя, всегда производящего впечатление на приходящих к берегу людей. Чтобы понять
Готфрид Вильгельм Лейбниц .395
это звучание, необходимо воспринять его составные части, т. е. шум и плеск каждой отдельной
волны, несмотря на то, что любой из этих звуков можно узнать только в скоплении звуков всех других
волн, т. е. в общем звучании, а если только одна волна производит шум, то звук невозможно заметить.
Поэтому нужно, чтобы человек был хоть немного взволнован движением каждой отдельной волны,
чтобы имелось какое-то восприятие каждого из этих звуков, какими бы легкими они ни оказались, в
противном случае не помогут даже сто тысяч волн.
Никто никогда не спит так глубоко, чтобы не почувствовать неясного и слабого ощущения; и мы
никогда не проснемся от самого сильного шума в мире, если прежде не получим восприятия его начала,
каким бы незначительным оно ни было. Равным образом веревка, никогда не порвется даже от очень
большого усилия, если она не будет натянута и напряжена хотя бы минимальным усилием.
Следовательно, эти мелкие восприятия по своим последствиям имеют большее значение, чем можно
полагать. Именно они образуют это «неизвестное», т. е. ощущения, вкус, образы свойств, чувства, ясные
в своей совокупности; но неясные по отдельности, они формируют впечатления, производимые на нас
предметами извне и заключающими в себе бесконечность, — любое существо связано со всей остальной
вселенной».
Возвращаясь к утверждению Лейбница о том, что всякой монаде свойственно восприятие, можно
сказать, что всякой монаде свойственно быть expressio multoum in uno (выражением многого в едином),
где expressio обладает разными уровнями и только на самом высоком достигает сознания.
Каждая монада представляет вселенную
Решение первой и основной проблемы, касающейся природы монады, немедленно выдвигает второй,
не менее важный вопрос: что воспринимает и представляет каждая монада? Ответ Лейбница четок.
Каждая монада представляет все остальные, иными словами, вселенную целиком. «Каждая субстанция с
точностью выражает сущность всех остальных в силу существующих между ними связей», сотворенная
монада представляет всю вселенную как целокупность.
Вот два отрывка с примерами, первый — из «Рассуждения о метафизике»: «Всякая субстанция — как
целый мир, как живое
396 Метафизические построения
зеркало Бога или же всей вселенной, она отражает ее (вселенную) по-своему, особо, так же как один и
тот же город представляется по-разному в зависимости от местонахождения наблюдающего. Поэтому мы
можем сказать, что вселенная умножается во столько раз, сколько существует субстанций, а Божья слава
умножается с ней наравне, пропорционально различным представлениям о Его творениях. Можно
сказать, что всякая субстанция каким-либо образом несет в себе особенности бесконечной мудрости и
всемогущества Бога, подражая Ему по мере своих возможностей: она отражает, хотя и смутно, все
происходящее во вселенной, прошлое, настоящее и будущее, а также все, имеющее определенное
сходство с восприятием или бесконечным познанием. Поскольку все другие субстанции отражают, в
свою очередь, эту субстанцию и приспосабливаются к ней, можно сделать вывод, что она распространяет
свою силу на все остальные субстанции по аналогии с всесильным Творцом».
В следующей цитате из «Монадологии» Лейбниц уточняет: «Впрочем, в том, что я сказал, видны
априорные основания, почему не может быть иначе: Бог, приводя в порядок целое, заботится о каждой
части, о каждой монаде, а представляющую природу монады ничто не может ограничить так, чтобы она
представляла лишь одну часть вещей; смутно она представляет детали всей вселенной, а отчетливо —
только небольшую часть того что наиболее близко к каждой монаде или превосходят ее по размерам; в
противном случае любая монада была бы Божеством. Значит, монады ограничены не предметом, а
способом познания предмета. Все монады смутно относятся к бесконечному, ко всему, но они
ограничены и различаются между собой восприятиями». Это то, что греки называли «заговором всех
вещей», а философы Возрождения обозначили выражением omnia ubique (все везде), иными словами,
присутствие и отражение всех вещей в каждой из них.
Следовательно, можно сказать, что учение Лейбница, согласно которому всякая монада представляет
все остальные, является новым вариантом классической доктрины «все во всем», впервые изложенной
греческими естествоиспытателями и медиками, а затем дополненной и разработанной с метафизических
позиций античными неоплатониками и учеными Возрождения. Кроме того, выясняется, что античное
учение о человеке как микрокосме теперь распространилось на субстанции: всякая монада есть
микрокосм.
Готфрид Вильгельм Лейбниц 397
По Лейбницу, если любая монада стала «постоянным живым зеркалом вселенной», зеркалом всех
событий вселенной, достаточно проницательный пытливый ум, может распознать в мельчайшей монаде
все, что произошло, происходит и произойдет в будущем, сможет увидеть то, что отдалено во времени и
Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - С-
Петербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.