?????? 2002 - ?????????? Fort/Da - Lib.Ru

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 125
Наука объективна, потому что она интересуется не субъективными свойствами, меняющимися в
зависимости от воспринимающего их человека, но теми характеристиками предметов, которые, будучи
доступны исчислению и измерению, одинаковы для всех. Наука не стремится к «скрытой сущности
природных субстанций». Более того, пишет Галилей, «выявление сущности я считаю столь же
невозможным и тщетным как в отношении близких элементарных субстанций, так и далеких небесных; и
мне кажется, что я в равной степени не могу постигнуть сущности Земли, как и Луны, элементарных
облаков и пятен на Солнце».
Итак, ни субъективные качества, ни сущность вещей не составляют объекта науки. Последняя должна
удовлетвориться «постижением некоторых их проявлений»; так, например, «если тщетны попытки
исследовать сущность солнечных пятен, это не значит, что некоторые их проявления — такие, как место,
движение, форма, величина, светонепроницаемость, изменчивость, возникновение и исчезновение — не
могут быть изучены». Словом, наука — это объективное знание, знание объективных свойств тел;
качества могут быть определены по количественным параметрам и доступны измерению.
234 Научная революция
6. Наука описывает действительность: это познание (а не «псевдофилософия») по той причине, что
описывает объективные (т. е. первичные) качества тел, а не субъективные (вторичные). Но — и это
кульминационная точка мысли Галилея — такая наука о действительности, объективная и доступная
измерениям, возможна потому, что книга природы «написана языком математики». Все в том же
«Пробирных дел мастере» находим: «Философия записана в этой огромной книге, которая постоянно
открыта перед нашими глазами (я говорю о Вселенной), но, чтобы ее понять, надо научиться понимать
язык и условные знаки, которыми она написана. Она написана на языке математики, а ее буквы —
треугольники, круги и другие геометрические фигуры; без них невозможно понять ни слова, без них —
тщетное блуждание по темному лабиринту». Перед нами экспликация метафизики Платона,
спроецированной на галилеевскую науку. «Если ты отводишь математике наивысшее положение,
приписываешь ей реальную ценность и доминирующую позицию в физике, ты — последователь
Платона» — так пишет Койре. Очевидно, для Галилея и его последователей «математика означала
платонизм», а «Диалог» и «Беседы» дают истории открытия или, скорее, дешифровки языка Природы.
Они объясняют нам теорию экспериментального исследования, в котором формулировка постулатов и
выведение следствий предшествуют и направляют наблюдение. Наблюдение же, по крайней мере для
Галилея, — проверка «факта». Новая наука для него — сверка платонизма с «опытом».
7. Хотя «выявление сущности» и невозможно, определенный эссенциализм все же присутствует в
философии науки Галилея. Человек не может знать всего; а в доступных ему «природных субстанциях»
«истинная внутренняя сущность» скрыта, и тем не менее человек обладает некоторыми определенными
знаниями, не подлежащими пересмотру (в этом заключается эссенциализм Галилея): «Имеет смысл
обратиться к философскому разграничению, выделяя в понятии «понимание» две разновидности —
интенсивное и экстенсивное. С точки зрения экстенсивного понимания (потенциально бесконечного
множества объектов), человеческое понимание практически мизерно, даже если человек понимает
тысячу вещей: ведь тысяча в сравнении с бесконечностью все равно что ноль. Термин «интенсивное
понимание» предполагает, что человеческий интеллект воспринимает некоторые вещи столь глубоко и
эти знания столь надежны, что они соответствуют самой природе вещей; таковы чисто математические
науки, т. е. геометрия и арифметика, о которых
Галилео Галилей 235
Божественный разум знает бесконечно много, но в части немногого, что воспринято человеческим
разумом, я полагаю, это знание приравнивается к Божественному в том, что касается объективной
определенности, поскольку осознается его необходимость, и важнее ничего не может быть». Если знания
в области геометрии и математики являются определенными, необходимыми и надежными, если, с
другой стороны, книга Природы записана на языке геометрии и математики, если знание раскрывает
язык Природы, — всякому понятно, какие надежды возлагал Галилей на разум и научное знание.
8. Очевидно, заострение внимания на объективных, первичных качествах тел влечет за собой целый
рад последствий: а) это исключает человека из универсума физических исследований; б) исключение
человека влечет за собой исключение целого мира объектов, находящихся в иерархической связи,
замыкающейся на человеке; в) исключается качественный анализ, предпочтение отдается
количественному; г) конечные цели заменяются механическими и действующими причинами. Иными
словами, физический мир Галилея совершенно отличен от аристотелевского.
Вот некоторые примеры, демонстрирующие различие между «миром» Галилея и «миром»
Аристотеля. В «Диалоге» Симплиций утверждает, что «никакая вещь не создана напрасно и не является
праздной во Вселенной», мы наблюдаем прекрасный порядок планет, расположенных вокруг Земли так,
чтобы оказывать на нее благотворное влияние», и как же можно, — не отрицая заботы Бога об интересах
человека, «вставлять... между крайней орбитой Сатурна и звездной сферой обширнейшее пространство
без единой звезды, избыточное и пустое? с какой целью? для чьей пользы и удобства?» Но ему тут же
отвечает Сальвиати: «Когда мне говорят, что огромное пространство между орбитами планет и звездной
сферой бесполезно и пусто, что такое огромное пространство избыточно для размещения неподвижных
звезд, что это выше всякого нашего понимания, я нахожу дерзостью желание судить по нашим слабым
рассуждениям о делах Бога и называть пустым и избыточным все то пространство вселенной, которое не
служит непосредственно нам». Детерминистская и механистическая вселенная Галилея — это уже не
Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - С-
Петербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.