?????? 2002 - ?????????? Fort/Da - Lib.Ru

Янко Слава (Библиотека Fort/Da) || http://yanko.lib.ru 359
говорили правду только при сдавливании мышц и хрусте костей».
Позорная наковальня истины является памятником еще существующего древнего законодательства
дикарей, когда пытки огнем и кипящей водой называли приговором Господа, словно кольца вечной
цепочки, берущей начало с Божественного Первоначала, могут в любой момент распасться из-за
людской прихоти. Единственная разница между пытками и убеждением при помощи огня и кипятка
заключается, по-видимому, в том, что в первом случае эффект достигается тем, что зависит от воли
преступника, а во втором — от чисто физического факта. Разница, впрочем, иллюзорная, ведь не
свободны признания, когда тебя душат, даже и без помощи кипятка.
Любое действие нашей воли пропорционально силе ощущаемого впечатления, своего источника.
Однако чувствительность любого человека лимитирована. Следовательно, давление боли может,
нарастая, заполнить его так, что не останется более никакой другой свободы, разве что выбрать
кратчайший путь к прекращению мучений. Тогда ответ преступника будет по необходимости таким
же, как эффект от кипятка или огня. Любое отличие между мерами воздействия исчезает в момент,
когда думают, что получили искомый результат. Это самое надежное средство оправдать и
раскормить отпетых злодеев и осудить невиновных. Таковы фатальные последствия претенциозного
критерия истины, критерия, достойного каннибала, именно такие пытки римляне, а также варвары
применяли только к рабам, жертвам их перехваленной добродетели.
Из двух одинаково невиновных существ, а также из двух одинаковых преступников тот, который
крепче и напористей, будет в абсолюте, а слабый и вялый будет осужден, благодаря сужде-
770 Развитие просветительского разума
ньицу: «Мне, судье, нужно осудить преступника по данному делу. Ты, сильный, сумел устоять в
пытках, я тебя оправдаю, а ты, слабый, не сумел, поэтому я тебя засужу. Чувствую, что признание,
вырванное в пытках, не имеет никакой силы, но я так затаскаю и замытарю, что подтвердишь любые
признания. Процесс пыток — дело темперамента и расчета. У любого человека они пропорциональны
порогу чувствительности. Математик, пожалуй, быстрее и точнее судьи решит эту задачку. Дана
сила мускул и чувствительность нервов некоего невиновного. Найти градус боли, при котором он
признает себя виновным в совершении данного преступления.
Показания преступника необходимы для раскрытия обстоятельств и установления истины. Но если
эту истину трудно вычислить по облику, жестам, лицу спокойного человека, то как ее обнаружить по
лицу, искаженному болью? Любое насильственное действие стирает минимальные отличия между
предметами, благодаря которым истинное можно отделить от ложного.
Странно, но из пыток необходимым образом следует, что невиновный поставлен в худшее
положение, чем виновный. Пытка применена к обоим, и на первого падают все комбинации. Или он
признает себя виновным, тогда осужден, или его признают невиновным, тогда он напрасно страдал.
Зато для преступника все обстоит благоприятным образом наоборот. Если он стойко перенес пытки,
его следует считать невиновным, и он меняет большую кару на меньшую. Следовательно, невиновный,
страдая, не может не потерять, а виновный вполне может выиграть.
Эта истина, наконец-то, усвоена теми, кто так от нее шарахался. Не имеет силы признание,
вырванное в пытках, если оно вновь не подтверждается под присягой. Однако, преступник, не
подтверждающий признание, снова идет в камеру пыток. У некоторых наций повторение этой
постыдной петиции не допускается более трех раз, в других странах оставляют решать судьям.
Бессмысленно перечислять бесконечный ряд примеров самооговора невиновных в пытках, нет эпох и
наций, которые не имели бы их. Но люди меняются, меняются и следствия. Нет человека, мысли
которого шли бы вразрез с жизненными потребностями. Природа, ее тайный неясный призыв, не
отпускают человека, а привычка — тиранша умов — его пугает и отталкивает.
Чезаре Беккариа (тексты) 771
Другой мотив неуместности пытки, когда во время дознания обвиняемые путаются в показаниях,
причина этого — страх наказания, неясность обвинения, искушенность судьи, общее невежество.
Казалось бы, по-разному должны путаться невиновный, который просто боится, и злодей, который
пытается запутать. Противоречия в состоянии покоя и треволнений подчинены лишь желанию
спастись. Так что наказание пытками того, кто виноват, как хотят доказать, в преступлениях
помимо того, в котором обвинен, равносильно следующему псевдосуждению: «Ты виновен в этом
преступлении, возможно, и сотни других. Сомнение тяготит меня, но, чтобы утвердиться в истине,
пропишу тебе пытки, ибо ты — преступник, значит, можешь им быть, поскольку я хочу, чтобы ты
был им».
Пытки прописывают обвиняемому, чтобы найти соучастников. Но если доказано, что пытки
неэффективны как средство нахождения истины, то могут ли они служить для установления других
лиц, что пока есть истина для поиска и нахождения? Кто винит себя, разве ему трудно обвинять
других? А справедливо ли мучить одного ради выявления преступлений других? Разве соучастников не
находят посредством опроса свидетелей, допроса обвиняемых, из анализа материалов дела, места
преступления, всего, что служит прояснению обстоятельств? Кроме того, после задержания главаря,
соучастники скрываются немедленно. Боязнь за свою судьбу в ссылке есть уже наказание, не говоря о
том, что нация освобождается от опасности новых рецидивов. Наказание преступника, состоящее в
применении силы, имеет единственную цель — наглядным примером отвратить других от подобных
деяний.
Д. Антисери и Дж. Реале. Западная философия от истоков до наших дней. От Возрождения до Канта - С-
Петербург, «Пневма», 2002, 880 с, с ил.